Я в сжатые сроки получила разрешение на удочерение, стала на учёт и с нетерпением ожидала заседания суда, уповая на положительное решение. Дарина продолжала гостить у Зарецких, осваиваясь и привыкая к нормальной жизни и вкусной еде. Я моталась между домом, офисом, больницей и сестрой. Заезжая к маме, несколько раз видела Глеба. Больше он не подходил, но смотрел многообещающе. Не признал поражения, готовит что-то, вот только что? В любом случае охрана при нас, так что можно спать спокойно.

Глава 60

Глава 60

Пока я занималась удочерением Рины, Дима шёл на поправку. Вскоре врач разрешил ему выписаться из больницы и продолжить лечение дома, но на некоторое время приписал профессиональную сиделку, которая была бы с ним с утра до вечера, помогала с перевязками и следила за приёмом лекарств. Зарецкий, не желая, чтобы брат и сестра видели его в таком состоянии, обосновался в своей квартире, куда, собрав вещи, переехала и я. Да и вообще, мы ведь теперь семья.

Димка уже понемногу вставал, но передвигался всё ещё очень осторожно. Швы ему сняли, помимо прочих лекарств врач прописал дорогущие мази, которые помогают рассасывать послеоперационные рубцы как на лице, так и на теле. Однако этот прохвост всё ещё не позволял мне смотреть на своё лицо без повязок, говорил, что оно выглядит непрезентабельно, и продолжал втирать мази.

С каждым днём на нём становилось всё меньше бинтов, я снова видела оба его глаза, с век сходили следы синяков. Ближе к вечеру, когда уезжали навещавшие его родители и уходила сиделка, наступало моё время. Набегавшись за день между офисом, домом и поместьем Зарецких, на ночь я приезжала к нему. Вообще-то у меня тут была собственная комната, но я за время пребывания супруга в больнице уже настолько привыкла ночевать с ним в одной комнате, что не представляла, как оставлю его одного.

Так что я спала вместе с Димой на его широкой кровати. Просто устраивалась у него под боком, обнимала Димкину руку и сворачивалась калачиком под отдельным одеялом, чтобы максимально не тревожить пациента, но чувствовать его и быть всю ночь рядом. Когда требовалось, подавала ему воду, готовила по утрам кашу и протирала незабинтованные участки тела влажной тряпочкой.

У Зарецкого медленно, но верно срастались рёбра, заживала рана на боку. «Никаких резких движений, никакого напряжения!» — говорил доктор. И Димасик старался придерживаться советов, чтобы поскорее встать на ноги. Я прекрасно видела, как его тяготит вынужденное бездействие и временная беспомощность… Но меня радовало, что у него всё меньше случаются приступы головокружения, связанные с сотрясением.