Сиделка к нам уже не приходила, необходимость в этом отпала, и Дима понемногу стал работать из дома. Сидел за ноутбуком (вернее, полулежал), висел на телефоне… Я рассказывала ему обо всём, что творится в офисе, держала в курсе самых важных проектов. Кстати, электронный проект Рижских был успешно завершён, осталось только воплотить его в жизнь.

Я всё лучше узнавала Димкины вкусы, осваивала готовку его любимых блюд. Ему больше не нужно было придерживаться строгой диеты, так что я стремилась его баловать как можно чаще. Мы обсуждали множество мелочей, которых не затрагивали в разговорах раньше.

И вот наступил день икс, когда Димка разрешил мне взглянуть на своё лицо без всякой мишуры. Не знаю, кто из нас сильнее волновался, я или он. Мы как раз улучили момент, когда Дарина зависала в пенной ванне, так что помешать никто не должен был. Димасик, отвернувшись, снял клейкие повязки и пластыри, а потом обернулся. И я стала вглядываться в родное лицо самого любимого мальчишки на свете. Как же скучала по этим скулам, надбровным дугам, крыльям носа, подбородку и линии губ! Он всё такой же, сошли жуткие ссадины и отёки, зажили порезы. Только лёгкая горбинка (которой раньше не было) на пересечённом едва заметной белой полосой носу и небольшой белёсый шрам на брови (след рассечения) напоминали о событиях того страшного вечера и придавали супругу немного бандитский вид.

— Что, любуешься боевыми ранами? Не надо, лучше обними так, как ещё никогда не обнимала, — Зарецкий потянулся ко мне и прижал к груди с таким неистовством, что мне стало больно дышать. Угу, рёбра у кого-то уже срослись, да и дыра в боку тоже затянулась. В общем, я на радостях тоже его стиснула.

Дарина и вовсе была счастлива, что теперь он избавился от повязок и мы наконец-то сможем вместе выйти на прогулку, потому что всё это время Дима предпочитал «гулять» на балконе. Сначала мы бродили недалеко от дома, потом стали отходить всё дальше и дальше. Шеф понемногу возобновил поездки в офис и вскоре полноценно влился в работу, а на выходных в не слишком жаркий июльский денёк спросил:

— Дарина, хочешь пойти в парк развлечений?

Она, разумеется, хотела, как и я. Это был наш первый полноценный семейный выход в свет. Для нас с Димой парк хранил в себе множество воспоминаний, к которым теперь добавились новые. Сестрёнка перекаталась на всём, на чём только можно было, и к вечеру не чуяла под собой ног.

Теперь, когда Димасик не боялся показаться на глаза Миле и Тиме, мы стали частыми гостями в доме Зарецких. Тамила была в восторге от того, что у неё появилась сестрёнка. Тимофей, который поначалу немного стеснялся Рины, стал чувствовать себя рядом с ней куда увереннее. Его природные живость и доброжелательность победили её робость и отстранённость, так что именно ему мы были обязаны тем, что она постепенно раскрылась и выползла из раковины. Он стал для неё лучшим другом-сверстником.