– Это Висла, а дорога, по которой мы идем, – дорога на Виланов, он должен остаться у нас за спиной. Мы очень скоро будем в городе...

Грохот взрыва помешал ему договорить. Небо над тайным убежищем Хромого озарилось. Из середины холмика вырвалось пламя, взметнулись в небо искры. Одним и тем же движением Альдо и Адальбер перекрестились. Нет, разумеется, они не думали об искуплении грехов и преступлений человека, только что за них расплатившегося, просто они сделали это из уважения к смерти, кого бы она ни настигла...

– Интересно, – заметил Видаль-Пеликорн, – что подумают об этом странном кургане археологи, которым придется работать здесь в ближайшем будущем или спустя годы...

– Да, их здесь ждут сюрпризы...

И друзья в молчании двинулись дальше. На следующее утро они уехали в Прагу, торопясь избавиться от смертельно опасного камня.

В тот же вечер и в тот самый час, когда Морозини и Видаль-Пеликорн постучались в дверь дома великого раввина на улице Широкой, в Венеции Анелька и Адриана Орсеоло садились ужинать в лаковой гостиной. Вдвоем...

Женщины расстались перед тем в Стрезе, где Адриана провела сутки, после чего вернулись в Венецию, а ее «кузина» села в поезд и отправилась к брату в Цюрих. И теперь, едва возвратившись на берега Большого Канала, Анелька поспешила пригласить поужинать «в своем доме» ту, что стала с недавних пор ее ближайшей подругой. В самом деле, их отношения, завязанные ради того, чтобы доставить удовольствие Солманскому-отцу и вместе с тем насолить Морозини, мало-помалу переросли в нежное сообщничество.

Ужин, который «княгиня» обычным своим высокомерным тоном заказала Чечине, должен был знаменовать собой, по ее представлениям, серьезные изменения в укладе жизни дома. Уверенная, что Альдо еще не скоро вырвется из лап швейцарской полиции, Анелька намеревалась отныне утвердить себя в палаццо Морозини полновластной хозяйкой и госпожой. Если даже Альдо удастся вернуться до того, как родится ребенок, ему все равно не останется ничего другого, как смириться со свершившимся фактом. Его репутация будет погублена – уж об этом-то Анелька и ее «милая подруга» позаботятся, – выбора у него не будет, придется беспрекословно подчиниться и признать свое отцовство. Вот это новое положение вещей они и собирались отпраздновать вдвоем, прежде чем устроить большой прием, на который «княгиня Морозини» намеревалась в ближайшее время позвать свою интернациональную компанию и нескольких специально для такого случая выбранных венецианцев – достаточно обнищавших для того, чтобы согласиться петь хвалы богатой, великодушной и вместе с тем красивой женщине.