Влада не было. Он держал слово. 

И постепенно Лида успокоилась. Перестала вздрагивать по ночам, перестала ожидать чего-то плохого. 

Ходила на учебу, устроилась на практику в клинику к Анне Сергеевне. Животик рос, малыш начал активно толкаться, и Лида радовалась, осваивая по вечерам искусство вязания пинеток. 

Перед вторым узи она долго думала, позвонить ли Владу. Захочет ли он сходить с ней, посмотреть на малыша. Может, он уже и думать забыл про нее? Может, не стоит ворошить, а то мало ли, решит, что она соскучилась(а она не соскучилась совсем, нет), и предпримет какие-нибудь решительные действия? Или просто опять вернется к старому?

Но все-таки позвонила. Влад взял трубку сразу. И согласился приехать на узи с ней тоже сразу. 

На самой процедуре, глядя на монитор, на очертания головки малыша, не проронил ни слова. Только смотрел жадно. 

И проводил потом до дома, напросился на чай. 

Так, словно не было ничего между ними ужасного. Словно они отлично общаются и уважают друг друга. 

Лида, пожалуй впервые за все время их знакомства, не боялась его, спокойно разговаривала, смеялась даже. И Влад смеялся. Лида показывала корявые пинетки, которые уже связала, объясняла, куда поставит кроватку и комодик. Расписной вел  себя совершенно обычно. Спокойно и дружелюбно. 

Только смотрел по-прежнему темно и жадно. И руки ощутимо напрягал, особенно когда она рядом оказывалась. Так, словно сдерживался. Изо всех сил. 

Лида подспудно ждала, когда он заговорит о дальнейших планах, и готовилась к этому, но он опять удивил. Просто попрощался и ушел. 

Оставив девушку в полном недоумении. 

С тех пор так и повелось. Он приезжал, предварительно звоня, предупреждая. Проводил с Лидой несколько часов, водил гулять, ездил с ней по магазинам и больницам. Говорил на отвлеченные темы, внимательно слушал про самочувствие. Прислонял руку к животу, когда малыш толкался. Обсуждал имя. 

И никогда не позволял себе каких-либо действий по отношению к самой Лиде. Не хватал за руки, не пытался поцеловать. Не пытался принудить к чему-либо. 

Лида не верила и все время ждала подвоха. Ну не мог такой человек вот так в одночасье измениться! 

Не мог просто! Значит, выжидает. Чего? 

Пока родит, конечно же. 

А потом по ситуации. Или ее опять заставит жить с собой. Или ребенка заберет, а ее выкинет. 

Эти мысли не выветривались из головы, отравляя безоблачное счастье. Лида боялась того, что будет. И боялась разговаривать об этом с Расписным. Иногда она ощущала себя мошкой в янтаре. Время застыло, пока все хорошо. А как будет потом?