— Тогда пошли посмотрим. А то артистам обидно будет, если зрители не явятся на представление.
— А вдруг тебя кто-нибудь узнает в толпе?
Нина серьезно посмотрела на него:
— Пускай. Я не могу больше прятаться.
4
4
В двенадцать часов все гудки, сирены и трамвайные звонки Нижнего Новгорода произвели посильный шум. Оркестры грянули «Интернационал», аэропланы разбросали листовки, после чего по Большой Покровской двинулось шествие делегатов от губернского комитета партии, губисполкома, городского совета и прочих организаций.
Крестный ход, только вместо крестов — винтовки, а вместо икон транспаранты:
Кто против хлебной монополии, тот враг пролетариата! Классовое распределение продуктов убьет паразитов народа! Привет и братское рукопопожатие немецким рабочим!
Следом катили телеги, переделанные в передвижные сцены. На одной — клетка с большим пауком и надписью «Капитал», на другой — огромный мусорный бак, где сидели грустные артисты, загримированные под священника, городового и царя (судя по костюму — оперного Бориса Годунова). На третьей повозке был установлен позорный столб с привязанными к нему чучелами белых офицеров. На столбе значилось: «Смерть Комучу и проклятым белякам!» Вокруг кружили артисты балета, переодетые в красноармейцев.
Толпа взирала на это великолепие молча — как смотрят граждане завоеванной страны на парад победителей. В толпе шныряли агенты ЧК — на случай, если кто придет на праздник с недостаточно радостным лицом.
Мероприятие закончилось торжественным сожжением чучел офицеров и паука по имени Капитал.