3

3

Беременность давалась Любочке тяжело. Сначала тошнота, потом боли в спине, беспокойство, что она не сможет после родов заниматься столовой и ее кому-нибудь отдадут… Не будет продовольствия — как выкармливать младенца? На Осипа надежды было мало: у него одно на уме — военкомат, карты и споры о политике. Рождение ребенка не радовало его, и он стал относиться к Любочке так, будто она серьезно заболела.

Она пыталась припугнуть его рассказами о том, что Саблин стал особенно внимателен к ней, но Осип не верил, что беременная женщина может кого-то заинтересовать.

— Да ладно выдумывать! — ласково басил он. — Ты хоть в зеркало глянь на себя…

От Любочкиной красоты действительно мало что осталось. Бедра, грудь, шея — все налилось тяжелой полнотой; ни одно кольцо не налезало на пальцы.

— Это пройдет? — допытывалась Любочка у Саблина. — Что ты молчишь? Ты же врач, ты должен знать!

— Это не по моей специальности, — вздыхал Варфоломей Иванович.

Она понимала, что для него невыносимо смотреть на ее живот, но ей так хотелось ободрения, что она продолжала пытать его расспросами.

— Зря ты связалась с Осипом, — как-то сказал Антон Эмильевич. — Это не муж, а черт знает что. Ему и на старшего сына плевать — он его несколько лет не видел; думаю, с младшим будет то же самое.

Любочка плакала:

— Если бы не Осип, мы бы с тобой в этом доме не жили! И никакой столовой бы не было!

— Ну-ну… Ты тут слезу пускаешь, а он где? В карты с Климом дуется. Привела сюда кузена, теперь получай по заслугам. Помнишь, ты жаловалась в детстве, что он все у тебя отбирает? Ничего не изменилось.

Любочка убедила себя, что давно не ревнует Клима, но однажды она проходила по коридору и услышала его голос:

— Если криво пострижешь, меня засмеют скорые на расправу матросы.

Дверь в ванную комнату была приотворена. Накрытый простыней, Клим сидел на низком табурете и старался не шевелиться — Нина подравнивала ему затылок.

— Долго еще? — спросил он.

— Потерпи минуту.

Она сдула с его шеи остриженные вихры, сняла простыню… Любочка никогда не видела его полуголым. Она жадно разглядывала его широкоплечую смуглую спину и отражение в зеркале — покрытую темной шерстью грудь и узкую полоску волосков, сбегающую за пояс брюк.

— По-моему, хорошо получилось, — сказала Нина. — Может, слева чуть-чуть подкоротить?