— В следующий раз они обвинят меня в полетах на метле, — нервно усмехнулась Нина.

Ей уже казалось, что соотечественники поголовно ее ненавидят. Клим говорил, что она судит по горстке несчастных и потому озлобленных людей, но до Нины доходило только их мнение и она невольно приписывала его всем.

Ей хотелось ощущать себя частью родной стаи, но эта стая не принимала ее — и вовсе не потому, что она была Гадким Утенком, а потому что она оказалась Лебедем. Кто ж из уток захочет плавать рядом с ним и постоянно делать сравнения не в свою пользу?

— Мне плевать на этих дураков! — говорила Нина Стерлингу. — У меня есть семья, успешная фирма и деньги. А что мне еще надо?

— Еще больше денег, разумеется, — улыбался он. — Иначе вы бы проводили время не со мной, а со своим мужем. Но я только приветствую такое стяжательство!

5

5

Нина вернулась домой совсем поздно.

Войдя в темную спальню, она скинула халат и голышом забралась к Климу под простыню. Он не двинулся, но по дыханию Нина сразу поняла, что он не спит.

— Я сегодня получила контракт на охрану стоянки муниципальных рикш, — проговорила она, прижимаясь к Климу. — Нам стоит подумать о том, чтобы завести собственное транспортное предприятие. Я уже все подсчитала: коляска стоит сто долларов и служит пять лет, а аренда коляски — доллар в сутки. Если она сломается, за ремонт платит кули, так что прибыль — больше тысячи семисот процентов.

Нина провела пальцами по груди Клима, но он вдруг снял с себя ее ладонь.

У нее екнуло сердце: еще ни разу в жизни он не отказывался от нее.

— Ты обиделся, что я так долго?

— Нет.

— А в чем дело?

— Ни в чем, — отозвался Клим. — Не связывайся с рикшами — это грязный бизнес. Кули в любую погоду бегают по двенадцать часов в день и зарабатывают при этом двадцать центов. Мало кто из этих людей доживает до сорока лет.

— Да ведь их никто не заставляет наниматься ко мне! Тот, кто не может работать головой, работает ногами, и этим кули тоже нужны рабочие места.

Ничего не ответив, Клим поднялся.

— Ты куда? — Нина испуганно села на кровати. — Бог с ними, с рикшами… Если ты против, я не стану ничего открывать.

— У меня горло болит, — отозвался Клим. — Пойду что-нибудь приму.