Ада достала бумажную иконку и, вздохнув, встала перед ней на колени — чего обычно не делала.

— Милый Боженька, мне очень нужно, чтобы меня любили!

3

3

На кадетском балу Феликс не танцевал с Адой и только хмуро смотрел, как она вальсирует с другими.

— Что ж вы меня ни разу не пригласили? — спросила Ада, когда они вышли на улицу.

Феликс смутился:

— Я танцам не обучен. Учитель в корпусе от холеры помер, а после никого не нашли: жалованье нечем было платить.

— Но другие парни танцевали.

— У них способности имеются. Я для вас билеты взял: вы, женщины, это дело любите.

Каждый раз, когда у Феликса не было дежурства, он приходил к дому Бернаров встречать Аду. Ей было странно, что он относился к ней с такой бережностью, будто она была княгиней: с тех пор как мама умерла, никто не смотрел на Аду как на чудо.

— Расскажите о себе, — просила она. — О чем вы чаще всего думаете?

— Ну… о политике, — конфузился Феликс.

— А если говорить о личном? — Аде ужасно хотелось, чтобы он признался в любви.

— А вы смеяться не будете?

— Не буду.

— Я мальцом читал одну книгу про моряка, спасшегося после кораблекрушения. «Робинзон Крузо» называется. Мне бы тоже хотелось пожить на необитаемом острове, чтобы испытать себя: смогу пожрать добыть — выживу, не смогу — сдохну. Думаю, я бы смог — хоть бы мышами питался.

Ада в недоумении смотрела на него: необитаемый остров? Мыши? А как же она?

В мире Феликса все истины были по-солдатски просты, а добродетель и грех определялись так, как учили в кадетском корпусе. Жаль, конечно, что он работал тюремщиком — такой профессией особо не похвастаешься, но зато этот парень был честен, тверд в убеждениях и делал добро, ничего не требуя взамен. Когда отца Серафима жестоко избили на ринге, он устроил его охранником в тюрьму — чтобы тот мог прокормиться и подлечиться.

Феликс терпеть не мог «разряженных баб, которые невесть что о себе возомнили», и выбрал Аду, потому что посчитал ее скромной и порядочной девушкой. Теперь она с ужасом вспоминала, что когда-то ей хотелось затащить в постель Клима или Даниэля Бернара. Вот уж действительно уберег Господь! Если бы Феликс обнаружил, что Ада не девственница, он бы потерял к ней всякое уважение.