Клим смотрел на него в холодном ужасе.

Совсем недавно Элькин был цветущим, умным и гордым человеком, а сейчас это был полный инвалид, который уже никогда не вылечится – даже если окажется на свободе.

– Зачем им нужна Нина? – спросил Клим.

– Они ищут деньги, которые она забрала у Рейха. Я пытался объяснить, что это я их перевозил, но меня ограбили на границе, – только мне никто не верит. Чекисты знают, что Нина сейчас в Берлине, и им нужен ее адрес. Сегодня ночью вас вызовут на допрос и будут пытать.

Элькин поднял палец со сморщенной ямкой вместо ногтя.

– Не повторяйте моей ошибки – вешайтесь, пока не поздно! Это единственный способ спасти Нину. Я сегодня тоже сбегу на тот свет – и уж там они меня точно не поймают.

3.

– Отбой! Всем спать! – крикнул надзиратель и потушил свет.

Клим лежал на спине, глядя невидящими глазами в темноту. Он касался кончиками пальцев своей скулы, ключиц, запястья. Вот и все, мистер Рогов… Прощайся с собой – здоровым, сильным, что-то осознающим: сегодня тебя либо убьют, либо искалечат – приволокут в камеру с раскрошенными зубами и отбитыми почками. И никакое личное мужество не поможет.

Слава богу, хоть Галя не оказалась предательницей – иначе бы к нему не прислали Элькина. Впрочем, это было слабое утешение.

Клим кусал губы, пытаясь совладать со страхом и тошнотворной, безысходной тоской. Неужели действительно покончить с собой?

Он зажмуривался, до боли сцеплял пальцы и бессвязно молился о чуде. Какой глупостью казались теперь ссоры с Ниной и дурные выходки из ревности… Надо было жить полной жизнью и пользоваться тем, что дают! А теперь уже поздно.

Хватит или не хватит сил не выдать Нину? Если чекисты узнают, что она остановилась у Зайберта, ее найдут и убьют – в Германии у них полным-полно тайных агентов.

Климу вспомнился его шанхайский дом и покрытая голубым кафелем ванная комната. Нина выходила из-под душа – капли воды стекали с ее потемневших кудрей, и она вся подрагивала и покрывалась мурашками. Вытиралась, накидывала на плечи белый махровый халат, а потом накручивала на голову полотенце – так туго, что у нее слегка приподнимались уголки глаз. Клим говорил ей, что у нее теперь «китайские глаза», а она утверждала, что это «египетские очи».

Вспыхнуло электричество, и в камеру вошел здоровый, гладко выбритый конвоир с веснушчатой рожей.

– Рогов! – выкрикнул он, сверяясь со списком.

Вот и все… Вот и приехали… Клим медленно сел.

– Имя-отчество? – спросил конвоир.

– Я гражданин США. В американских документах не указывается отчество.