Это что-то новенькое… Но, надо признать, делал Лев все очень даже умело: такой сосредоточенный взгляд, широкий размах, точные попадания.

Увиденное меня настолько поразило, что я подошла ближе и замерла возле скамейки, стоящей под яблоней. Хоть я и была близко, примерно в метре от Майского, но он меня не заметил. Уж больно был сосредоточен на своем занятии.

И тогда я дала о себе знать, громко крикнув:

— А я не знала, что ты умеешь работать руками.

Лев, расколов очередное полено, взглянул на меня и с жеманной улыбочкой ответил:

— Дашенька, а моя основная работа как раз таки руками и происходит — чем, по твоему, я ручку держу? Или текст набираю?

— Я про физический труд, — уточнила я. — Писатели, как правило, творческие и изнеженные люди.

— Возможно, — не стал он спорить, — но меня много чему учили, и я много чего умею, — ответил он, воткнул топор в пенек и наклонился, чтобы собрать уже наколотое с земли. Потом Майский выпрямился, прижимая к груди дрова и, подмигнув, добавил: — Тебе ли не знать?

Я опустилась на скамейку, присаживаясь на краешек, и, наблюдая за тем, как Майский складывает дрова в дровницу, спросила:

— Зачем ты все это делаешь?

Он обернулся:

— Ну должен же я как-то отблагодарить твоих родителей за гостеприимство.

— Я другое имела в виду…

— Что? — сделал он вид, что не понял.

— Что ты хочешь?