Надо сбежать. Немедленно. Подальше от Покровского, пока он не сказал что — то злое и насмешливое. Порывисто поднимаюсь, но Марат с силой перехватывает запястье и отрицательно качает головой:

— Не так быстро, детка. Одного раза для меня мало.

Не успеваю даже ничего ответить — Марат плавно поднимается с кресла и толкает меня вперед. Натыкаюсь на край стола, от неожиданности теряю равновесие и вот я уже почти лежу перед ним. Сердце бешено колотится, я едва дышу. А Покровский тем временем избавляется от остатков одежды и с грацией опасного хищника медленно направляется ко мне.

Снова пытаюсь трусливо сбежать, но Марат не дает и шанса. Снова хватает за запястье, заставляет лечь на стол и с силой обвить ногами его талию.

— Пожалуйста… — шепчу едва слышно.

Он вжимается в меня крепче, давая почувствовать, как сильно снова возбужден, и ухмыляется, проводя большим пальцем по моим губам:

— «Пожалуйста» что? Пожалуйста, не останавливайся?

Черт возьми, я же и сама с самого начала хотела этого! Так почему сейчас мне хочется исчезнуть от стыда, когда кожа горит от откровенных касаний и даже в горле пересыхает от желания.

Пока я нерешительно кусаю губы, не зная, что ответить, Марат времени не теряет. Ловко он расстегивает пуговицы на рабочей темной рубашке униформе и избавляется от юбки. А когда горячий рот накрывает твердый от возбуждения сосок, я уже не могу протестовать. Только выгибаюсь дугой от острого наслаждения и издаю низкий хрип.

От запаха Покровского голова идет кругом и слабо дрожат ноги. Особенно когда он чуть подается назад и его пальцы скользят по внутренней поверхности бедра, лаская все выше и выше. Только когда они проникают внутрь, инстинктивно пытаюсь зажаться и свести ноги. Но Марат уже распален до предела. Он сминает мое сопротивление, властно хватает за горло и смотрит в глаза таким взглядом, от которого я замираю, как перед опасным зверем.

— Что, так стыдно? — усмехается он насмешливо, — Что ж, тогда давай попробуем вот так.

И он просто одним рывком переворачивает меня на живот. А когда на шее сзади смыкаются зубы, я охаю от неожиданности и боли. Марат не дает опомниться, с силой вгоняет два пальца в истекающее лоно и я с всхлипом вцепляюсь в край столешницы, ломая и без того короткие ногти.

Не выдерживаю и зажмуриваюсь до разноцветных кругов перед глазами. Он слишком опытен, слишком быстро находит каждую чувствительную точку и бессовестно пользуется этим. Мне так нестерпимо стыдно и сладко одновременно ощущать эту откровенную ласку, что я не выдерживаю и прикусываю пальцы, чтобы не стонать в голос.