– На ней были туфли на шпильках, – заканчивает она.

Дальше можно не продолжать.

– Боже мой.

– Да. – Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает, как будто вместе с воздухом пытается изгнать из своей головы воспоминания. – Я никогда прежде не видела ничего подобного. Такой злобы. Или такого безумия. И никогда не хочу больше видеть.

– Вы не заявили в полицию?

– О, я собиралась. Но сначала я хотела, чтобы Дэвид посмотрел, что она сделала. Было уже почти пора идти открывать кафе, и я решила, что покажу ему – устрою ему сеанс ужасов, – а потом позвоню в полицию. Я была зла и раздавлена, но вдобавок к этому мне было еще очень страшно. Страшно за него и за себя. Я завернула моего бедного Чарли в одеяло и взяла с собой. Я не собиралась работать в тот день, я просто хотела увидеть Дэвида, а потом вернуться домой и выплакаться. Смешно, наверное, так убиваться из-за кота?

– Нет, вовсе нет.

Я говорю это совершенно искренне и в подкрепление своих слов протягиваю руку и накрываю ладонью ее локоть. Я знаю, как тяжело быть одной, а ведь у меня, по крайней мере, всегда был Адам. Могу только представлять, как ей было тяжело.

– Реакция Дэвида была любопытной. – Теперь, когда самая тягостная часть ее рассказа позади, вид у нее становится задумчивый. Возможно, мой визит стал для нее чем-то вроде неожиданного сеанса терапии. – Тогда я не обратила на это внимания, но теперь, оглядываясь назад, я это вижу. То, что произошло, вызвало у него ужас и омерзение. И очень расстроило. Но не шокировало. Шок не изобразишь. Правдоподобно, во всяком случае. На самом деле я думаю, он был рад, что она выместила свою злобу только на коте. Это испугало меня больше всего. Эта его радость. На что же, по его мнению, она была способна на самом деле, если убийство кота его обрадовало?

Руки у меня так трясутся, что приходится спрятать их под стол. Ох, Адель. Что за игру ты со мной затеяла?

– Он уговорил меня не выдвигать обвинений. Сказал, он хорошо знает Адель и это будет мое слово против ее слова, а она умеет быть очень убедительной. Ее красота играет ей на руку. Но он пообещал, что мне никогда больше не придется из-за нее беспокоиться. Он об этом позаботится. Сказал, что сделает пожертвование в Лигу защиты кошек. Он буквально умолял меня не звонить в полицию, а я слишком устала и была слишком убита горем, чтобы спорить. Я просто хотела, чтобы эти двое исчезли из моей жизни.

– Значит, вы не стали на нее заявлять?

Марианна качает головой:

– Нет. Я закрыла кафе на несколько дней и сидела дома, оплакивая Чарли и подскакивая каждый раз, когда раздавался звонок в дверь, от страха, что это она. Но она больше не приходила, и его я тоже никогда больше не видела.