– И это все? – спрашиваю я. – Они исчезли?

– Потом я получила письмо от Дэвида. На адрес кафе. Он писал, что нашел новую работу и они переезжают. Благодарил меня за дружбу, просил прощения за то, что она обошлась мне так дорого. Писал, что никогда не сможет себе этого простить. Мне стало тошно от одного взгляда на него. Я отправила его прямо в помойку. Мне хотелось поскорее забыть о них.

– Простите, что всколыхнула эти воспоминания, – говорю я. – И очень сочувствую по поводу вашего кота. Большое спасибо, что согласились со мной поговорить. И что рассказали мне обо всем. Вы очень мне помогли. Даже не представляете себе насколько.

Она встает из-за стола, и я следую ее примеру, хотя едва держусь на ногах.

– Не знаю, какое отношение вы имеете к ним, и не хочу знать, – говорит она. – Но бегите от них подальше. И как можно быстрее. Они ущербные люди, и ничего хорошего от них ждать не стоит.

Киваю и, слабо улыбнувшись ей, спешу выйти на свежий воздух. Мир кажется слишком ярким, листья на деревьях слишком зелеными, а их очертания слишком резко выделяются на фоне неба. Мне нужно где-нибудь сесть и подумать.

Заказываю большой бокал вина и устраиваюсь с ним в укромном уголке, подальше от чужих глаз. Время подбирается к обеду, и блэкхитский паб уже понемногу начинает заполняться бизнесменами и прочей публикой, вышедшей на обеденный перерыв; в зале звучат разговоры и смех. Я едва их слышу. Лишь когда мой бокал наполовину пустеет, белый шум паники в голове слегка ослабевает, и я остаюсь наедине с мыслью, от которой не могу больше отгораживаться.

Я с такой легкостью поверила во все, что рассказывала мне Адель. Купилась на ее россказни. И все они оказались враньем. Внезапно все мои стычки с Дэвидом предстают передо мной в совершенно ином свете. За его гневом скрывался страх. Когда он требовал от меня держаться от них подальше, он не угрожал мне, он предостерегал меня. Его агрессия имела целью защитить меня. Выходит, я ему все-таки небезразлична? Выходит, он не обманывал, когда говорил, что влюбляется?

О господи, какой же я была законченной идиоткой. Мне хочется разрыдаться, и даже вино не спасает. Мы были лучшими подругами с психопаткой. Подругами? Как бы не так! Никакими мы с ней не были подругами. Я – муха, запутавшаяся в ее паутине, а она играет со мной. Но зачем? Если она знает про нас с Дэвидом, почему не попыталась просто что-нибудь со мной сделать?

Мне нужно поговорить с ним. Мне нужно поговорить с ней. Но что ей известно на самом деле? Знает ли она, что я приехала сюда и пообщалась с Марианной? И зачем тогда она учила меня осознанным сновидениям, если знает про нас с Дэвидом? Зачем ей в таком случае мне помогать?