— Мы вернемся к этому разговору в пятницу, — пожал плечами Новийский. И мне вдруг показалось, что точно таким же тоном он разговаривает с нашим трехлетним сыном.

Вот так появилось расписание разговоров о Москве, каждый из которых неизменно заканчивался руганью. Сергей не хотел жертвовать своей семьей, а я… я не собиралась своей. И в ней было чуть больше людей. Плюс, его перспективы были вполне конкретны, а мои? Я должна была оставить не только маму, Лону и Ваньку, но еще карьеру, Зарьяну, ребят из редакции, с которыми было легко и весело. Новийский требовал ради него вырвать с корнем из себя прошлое ради него, ради его карьеры. А ведь от былой любви и слепого обожания уже ничего не осталось. Я не желала расставаться с прошлым ради бесконечного облизывания бесчестных политических задниц, сидевших на обломках судьбы моей сестры. Даже Сергей, тот Сергей, которого я узнала в браке, не стоил этих жертв. И как- то так вышло, что я начала желать ему всяческих благ… но без меня.

Глава 12

Глава 12

День, когда я поняла, что теперь остаюсь с мужем исключительно ради ребенка, не изгладится из моей памяти никогда. Катализатором послужил разговор о переезде в Москву и требовании Сергея все бросить, но реактивы смешивались в моем мозгу долго, еще несколько недель, на подсознательном уровне. И однажды смесь просто вспенилась и вырвалась наружу из пробирки пониманием обреченности.

Сергей пришел домой в хорошем настроении, я уже успела уложить ребенка спать и мыла оставшуюся от ужина посуду, как вдруг он подошел ко мне сзади, положил руки на талию и коснулся губами шеи. В этом не было ничего необычного, такое не было редкостью ни до трагедии, ни после, но внезапно мне так захотелось скинуть его руки, вывернуться из объятий и не позволять больше к себе прикасаться. Это чувство оказалось не подавить, не перетерпеть. Мы с мужем пережили много разного, но чувство гадливости оказалось в новинку.

Вода бестолково текла по рукам, губы Сергея чертили дорожки на коже, но я не шевелилась. Стояла жесткая и неподатливая, как деревяшка, явно смущая мужа, и пыталась себя перебороть. Не смогла. Вырвалась, вывернулась из объятий, отскочила подальше, так и не закрыв кран, а затем горько расплакалась. Тогда я поняла, что окончательно разлюбила мужчину, за которого вышла замуж. Я больше не хотела его ласк и объятий, я видела в нем только хорошего отца. Отныне были только сын и я и сын и Сергей. А нас с Новийским больше не существовало. У^ке не семья.

Когда я бросила взгляд на Сергея, он стоял посреди кухни, сжав зубы и кулаки. Ему не удалось стереть с лица выражение боли и обиды. И все было плохо.