Отчего она сгорает под напором губ человека, с которым их долгие годы связывало не больше, чем взаимная симпатия? За эту слабость Ульяне было стыдно, но остановиться не получалось. Тот самый скелет, который она много лет назад обещала убрать из шкафа, судя по всему, там и остался. И стоило этот самый шкаф тряхнуть, как содержимое услужливо вывалилось на свет божий. Никто не отрицает, что можно играть против собственного подсознания, но не когда ты в абсолютном меньшинстве и не когда измотан другими войнами до предела. Она определенно не была влюблена в Ивана Гордеева, и коленки в его присутствии более не дрожали, но что-то внутри отзывалось, отказываясь сопротивляться.
Она поцеловала его сама, и все еще продолжала, жадно изгибаясь в кольце рук, стремясь почувствовать еще больше ласки, горячей и влажной от воды кожи.
— Второй раз тебе уйти не удастся, — хрипло предупредил Ванька.
— Я об этом не прошу, — ответила она, задыхаясь.
Едва услышав это, Ванька опрокинул ее на кровать, и Уля поспешила сорвать с себя блузку, чтобы ощутить его обнаженной кожей… всей. Она гнала эту мысль от себя все прошедшие дни, но на самом деле дико хотела еще раз почувствовать себя такой же беззащитной перед… мужчиной. Ей было стыдно называть в этом месте конкретное имя, но никого другого уже не представлялось. Даже закрывая глаза, Уля отчетливо знала, с кем она и где. Не могла забыть.
Она обманывала себя, думая, что позволяет Ваньке считать себя своей, но таковой не является. Только лихорадочно шепча его имя, осознала, настолько серьезно она влипла.
— Я приехала… не за этим, — тихо сказала Ульяна.
Борясь с дезориентацией, Ваня повернулся к Саф и обнаружил ее сидящей на кровати с натянутым до шеи одеялом. Впрочем, это ничуть не мешало ей изучать его, не подумавшего прикрыться. Ванька не удосужился даже до подушки доползти. Так и растянулся на середине кровати. Тело было слишком тяжелым, будто чужим. Восхитительно непослушным.
— Ну конечно нет, — фыркнул он, уже готовясь к обороне.
— Так… — решительно сказала она. — Слушай, я наговорила тебе всякого, а потом, будучи до сих пор замужем, пришла сама и потащила в кровать. И я в шоке, но…
— Я не пострадал, если ты об этом, — усмехнулся Ванька.
Он подтянулся выше, не отнимая у Ульяны спасительное одеяло, нырнул под него тоже и прижал ее к себе. Она попыталась улизнуть, но не тут-то было.
— Ваня! — рявкнула она, замерла, но не сделала попытки оттолкнуть. — Я не об этом! Узнав, почему я пришла, ты очень разозлишься.
— Ты собралась со своим политиком в Москву? — задал он мучивший вопрос.