Она стала понимать, что может замёрзнуть и даже заболеть, а болеть ей было нельзя. Маша положила руку себе на плоский живот.

«Я даже и представить себе не могла, что ты уже живёшь во мне! — Мысленно восхитилась она „своему чуду“. — Я должна оберегать тебя и хранить, как зеницу ока. Обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Ты главное живи и расти, а твоя мамочка дождётся твоего папочку и мы, наконец-то, будем счастливы. Все вместе и никто нам больше не навредит!».

Маша постаралась успокоиться, что бы принять правильное решение. И оно пришло.

Она быстро подошла к каминной трубе, стараясь не смотреть тело Леонарда с разбитой головой, лежащее там. Она заглянула в трубу и заметила слабый свет в её конце.

— Мия! — Прокричала она в трубу, низко наклонив в неё голову. — Мия, ты меня слышишь?

Ей пришлось, раз пять позвать девушку, прежде чем та откликнулась.

— Маша? Это ты? — Услышала она слабый отклик Мии из глубины башни.

— Да, Мия, это я. Ты должна мне помочь. — Вновь прокричала Маша в трубу.

— А чем я могу помочь? Что мне делать?

— Я сейчас спущу тебе канат, а ты привяжи к его концу мой плащ Перро. Он лежит где-то там на полу. Мне здесь очень холодно! Я замёрзла!

— Хорошо! — Услышала Маша в ответ слова Мии. Прошла минута, прежде чем она вновь услышала девушку. — Маша, а может тебе ещё и одеяло привязать к канату? Оно большое и тёплое. Я-то знаю, какие у нас холодные летние ночи.

Маша невольно улыбнулась такой заботы, видно Мия действительно много думала и решила исправиться и стать хорошей.

— Нет, Мия, не надо. Спасибо, конечно, за заботу, но ты лучше сама воспользуйся его теплом. Я тоже знаю, как холодно в комнате. Мне же хватит одного плаща.

— Маша, — услышала она вновь голос Мии, когда вытянула из каминной трубы плащ из овечьей шерсти, — а долго ты ещё будешь находиться на крыше?

— Пока Марат не вернётся! — Прокричала Маша в ответ, закутавшись в большой плащ Перро. — Спасибо, Мия, ты меня спасла, а теперь отдыхай! — Только теперь она поняла, что девушка фактически спасла её этим плащом, сделав его толстым и тёплым. Она запеленалась в него, закрепив свободный конец плаща на груди большой брошью с трилистником.

«Надо же? — Мысленно удивилась Маша. — Мия даже не сняла с плаща эту драгоценность, над которой „дрожало“ всё семейство. Как ни как — семейная реликвия! Спасибо, Мия».

Теперь она была готова ждать. Она присела на каменный уступ зубца башни и не спускала взгляда с металлических тросов, исчезающих в ночных сумерках.

А время шло, природа просыпалась ото сна. И вот уже далеко на водном горизонте появилась утренняя зарница восходящего солнца. Летом ночи коротки и Маша не заметила, как ночные сумерки рассеялись, а за ними исчез и утренний туман, который скрывал материк плотной пеленой. Теперь она смотрела в плотную листву деревьев, которыми зарос склон материка, и в котором исчезали концы металлических тросов.