— Что я в истерике, а ты исчез?! — Улыбнувшись, произнесла Маша. — Очень хочу посмотреть на их лица, когда они нас увидят вместе. Ой, там же до сих пор находится Мия! — Воскликнула она и вырвалась из рук Марата. Она подбежала к месту крепления каната, с помощью которого поднялась на крышу башни. — Я спущусь здесь, а ты по канату через каминную трубу. Там всё есть для спуска.

— Да, я вижу. — Ответил Марат, подойдя к каминной трубе. Он с сожалением посмотрел на тело брата, распростёртого у основания трубы. Лицо Леонарда было белым, как мел, залитое кровяными струйками из глубокой раны на виске. Он по-прежнему был одет в костюм, в котором был на свадебном торжестве.

«Ты так спешил нас отравить, что даже не удосужился переодеться?! — Удивился Марат и ужас сжал его сердце. — Ты даже не пожал Машу? И вот: судьба не пожалела тебя».

Марат скинул в трубу два плаща Перро, предварительно завязав их в узлы, и, схватив спецоборудование, стал прилаживать его к своему поясу.

— Маша, будь осторожна! — Крикнул он, одновременно поворачиваясь в сторону, где она должна была стоять. Но девушка уже исчезла за зубцами башни. И было слышно только слабое скрежетание от её спуска.

Маша открыла дверь комнаты брачной ночи с помощью ключа-ручки и вошла в неё. Лампа продолжала медленно гореть, освещая комнату и Мию, спящую на кровати под одеялом. В камине уже валялись два плаща Перро, завязанные в узлы. Маша достала их из камина и положила в кресло. Вскоре послышался в камине шум, а затем появился и Марат. Он скинул с себя спецоборудование, спрятал его в углу камина и тут же оказался в объятиях Маши.

— Может, нам следует вновь раздеться и облачиться в плащи? — Спросила она.

— Сначала надо поговорить с Мией.

— Не надо со мной говорить. — Услышали они голос девушки, доносившийся с кровати. Она уже сидела на ней, укутанная одеялом. — Я за это время столько передумала, что будь-то, заново родилась. Об одном прошу, помогите мне выпутаться из всей этой истории. Если отец всё обо мне узнает, то… — Она махнула рукой и добавила. — Вычеркнет меня из своей жизни и из жизни семьи. Я останусь одна, без вас, без бабушки и без своей оранжереи.

— Так зачем же ты хотела отравить свою бабушку? — Саркастически спросил Марат. — Если бы не Маша, то…

— Отравить?! Ничего бы с ней не произошло. — Резко ответила Мия. — Вы, не разобравшись, обвиняете меня чёрти в чём! Бабушка просила меня сделать растирку для её больных коленей. Я и сделала. Через день она пожаловалась мне, что растирка не помогает, что она похожа на обыкновенную воду. Я сделала новую растируц. О какой отраве вы вообще говорите?