Шок.

Попятилась назад, задыхаясь от волнения. Наклонилась, нащупала футболку, судорожно натянула на себя. Губы по-прежнему жгло от его поцелуя, на месте сердца зияла рваная рана. Я почти физически ощущала, как жар, разлитый по всему телу, через это отверстие наполнялся холодом.

Они морочили мне голову. Издевались. Что за игры такие? Жестокие, эгоистичные. Я отдала свое сердце, а его просто взяли и разбили.

— Как? — Выдохнула, не сводя с Ильи глаз.

А вместо обычного звука из моего рта вырвалось пугающее карканье, стон, противный металлический скрежет.

— Я… — начал он, но я взмахнула руками, призывая его замолчать хоть на мгновение.

Голова раскалывалась, паника нарастала. Стыд, ужас, непонимание, неприятие — все перемешалось. Казалось, если он произнесет сейчас хоть слово, мне придется наброситься на него с кулаками. Я была дезориентирована, растеряна, напугана. Не знала, как реагировать.

С одной стороны, все начинало складываться в логическую цепочку, обретало хоть какой-то смысл. Я могла бы их отличить, если бы допускала хоть малейшую возможность того, что их может быть двое. Вместо этого, все это время мне приходилось разрываться от невозможности мысли, как в одном человеке может одновременно уживаться столько личин.

Весь день себя уговаривала, что погорячилась. Что Кирилл просто запутался, попал в беду и нуждается в помощи. Поняла, что виновата — изводила парня, отталкивала, сводила с ума постоянными отказами. Именно поэтому так жаждала с ним поговорить. Чтобы увидеть и понять: есть ли нам, вообще, о чем разговаривать, есть ли, за что бороться или лучше расстаться.

И сердце екнуло.

Но не при виде него, а при виде его брата…

Стоило только ему войти, посмотреть на меня. Узнала эти глаза и потерялась в них. Растворилась без остатка.

Такого никогда не было с Кириллом. Поэтому и тогда, на вечеринке, едва появился Илья, меня словно обезглавили: сердце заныло, пытаясь подсказать, но я не давала ему не единого шанса. Не прислушивалась. Потому что верила — так не бывает. Нельзя так поступить с человеком, так вероломно обмануть. Нет и нет.

Ведь и живые люди — не банки с томатной пастой на полке в магазине, что выглядят одинаково, стоят одинаково и даже на вкус не отличаются. Братья-близнецы… При всей внешней похожести они никогда не будут одним человеком. Нельзя прожить всю жизнь с одним братом, а после его смерти прийти ко второму и сказать: «Эй, чувак, ты точно такой же, сойдешь на замену, айда сюда».

Нет.

Нет, никогда. И люди — не товары в магазине. И эти парни… Один никогда не заменит другого, не станет тем самым, как бы ни старался, сколько бы не прикидывался. Вот почему с этим сердце поет, трепещет, просится из груди наружу, а с тем тревожно стучит: «что-то не то, что-то не то». И так бесконечно.