В плечо, в грудь, в живот. В затылок ногой.

«Мама, мамочка, зачем же ты меня оставила? Как же мне теперь быть? Я совсем одна. Не знаю, зачем мне жить. Может, лучше принять свою участь? Вот так, закрыть глаза и ждать того единственного удара, который отключит сознание навсегда. Перестать сопротивляться и полететь к тебе, на небеса».

Всего на секунду он оторвался от меня и отошел, очевидно, чтобы взять ремень или что потяжелее, но этого было достаточно, чтобы я вскочила и то ли поползла, то ли побежала в сторону выхода. Что-то горячее стекало по лбу и застилало глаза. Соленое, с ярким металлическим привкусом наполнило рот. Единственное, что удалось разглядеть по пути — это выпавшие из моих рук документы, рассыпанные по всему полу и заляпанные кровью.

— Сука, мерзкая сука! — Орал он вдогонку, когда я плечом толкнула дверь и вывалилась наружу.

Знакомый путь: две ступени вниз, дорожка, калитка, асфальт, газон и сладкий запах цветов. Почти ничего не было видно, но перед глазами четко нарисовалась картинка с белыми, розовыми и коралловыми петуниями тети Рузаны.

— Стой, мразь! — Его голос доносился сзади.

Но я уже стучала в соседскую дверь.

— Помогите! — Крикнула, что было сил, и упала. Свалилась на ступени возле дома. — Прошу, помогите!

Вытерла ладонями лицо и успела заметить, как в окне первого этажа мелькнул и сразу исчез за занавеской силуэт женщины.

— Тетя Рузана! Пожалуйста! Откройте! Он же меня убьет! — Слабея, постучала еще раз.

Вся дверь была уже выпачкана моей кровью. Стекая с макушки, горячая жидкость продолжала сочиться по лицу и шее. Шаги приближались. Я навалилась на дверь плечом, обернулась и посмотрела в сторону своего дома. Яростно вышагивая, отчим, закатывал рукава рубашки:

— Потаскуха! Сейчас ты у меня такого получишь…

Вот сейчас. Уже. Откроется дверь, и меня не дадут в обиду. Сейчас. Еще немного…

Но дверь так и не открылась. Я снова увидела силуэт соседки в окне, когда этот ублюдок уже тащил меня за волосы обратно домой. Она снова спряталась за шторку, предпочитая не вмешиваться.

Отвернулась. Если ты не видишь чужой беды, то ее как бы нет — это очень удобно.

Кирилл

Помещение, в которое меня приволокли, напоминало комнату отдыха: два бильярдных стола, небольшой бар в углу, телевизор на стене, одинокая пепельница на круглом столике у стены. Потолки в нем были низкими, да и единственное окошко было узким и находилось у самого потолка. Когда в нем промелькнули чьи-то ноги, я убедился, что нахожусь на цоколе.

— Присядь-ка, — один из провожатых поставил стул на середину комнаты и бесцеремонно подтолкнул меня к нему.