— Ох…

— Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Угу.

— Веришь?

— Да.

Он оторвался от меня и ступил на край крыши.

— Значит, не бойся. Мы спустимся. Другого выхода нет. Я пойду первым, буду тебя страховать. Поняла?

— Да. — Ответила еле слышно, глядя, как Илья, ловко устроившись на лестнице для самоубийц, начал спускать вниз.

— Значит, пошли.

— Угу, — промычала, в последний раз взглянув на прекрасный розовый рассвет, стелящийся над заводскими трубами на горизонте.

— Быстрее! — Напомнил он.

И я, встав на четвереньки, пролезла по ограждению и подползла к основанию лестницы. Меня трясло, как осиновый лист. Дыхание перехватило так сильно, будто после банки мятных леденцов.

— Нана, что ты любишь больше всего?

— А?

Переспросила, покрываясь потом. Сил обернуться и посмотреть на него не было. Спустила сначала одну ногу, нащупала скользкую ступеньку, потом спустила другую. Пальцы впились в край крыши.

— Музыку? Может, книги читать? Или что-то еще?

Я всхлипнула.

— Ты нашел не самое подходящее время, чтобы знакомиться со мной ближе.

— А ты отвечай. Забудь, где ты, что делаешь. Не смотри вниз, думай только о том, о чем я тебя спрашиваю.

— Хм. — Наконец-то, осмелилась перехватиться за перекладину. Сделала робкий шаг вниз на одну ступень. Пальцы до боли впились в железяку. — Музыку люблю.