Геннадьич сунул в рот леденец и громко хрустнул.

— Илья, ты же понимаешь, что после убийства Яцыка я не могу оставить тебя в живых? — Улыбка разом исчезла с его лица. — Мне не нужны живые свидетели.

Повернув голову вправо, я увидел нацеленное на меня оружие. Охранник, державший пушку, довольно ухмыльнулся.

Тупое короткое рыло пистолета гипнотизировало. У меня перехватило дыхание. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Сквозь пелену страха я отчетливо увидел глаза Наны. Черт, да я мог видеть их, даже когда закрывал глаза! В любой момент. Стоило только подумать о ней.

Мгновение превратилось в вечность. Кажется, я только успел моргнуть, а в кабинет уже ворвались «маски-шоу» — отряд быстрого реагирования. В эту же секунду мелкими осколками разлетелось стекло, это несколько бойцов влетели в окно на верёвках. Крики, шум, звон… И последним, что я помнил, было громкое «бах!», отрывистое и хлесткое. Хлопок.

А потом тишина.

26

26

Георгий

— Где я? — Спросил, едва открыв глаза.

Будто вынырнул из мутной воды, которая заполнила горечью мои легкие. Собственный голос не узнал — тот показался хриплым, надтреснутым, каким-то чужим. Да и конечности слушались с трудом, все тело сковало невидимыми цепями.

— Где? — Повторил, делая новую попытку пошевелиться.

— Лежите, лежите. — Послышался ласковый женский голос.

Светловолосая незнакомка в белом халате, чьи очертания все еще были смазаны, поправила мое одеяло. Перед глазами мелькнуло что-то яркое. Это был ворот ее блузки, торчащий из-под униформы. Наконец, изображение обрело некоторую резкость: врачиха была тощей бабой моего возраста с носом, как у Буратино, и тонкими длинными пальцами, в которых она крутила шариковую ручку. Ее серые глаза внимательно изучали мое лицо.

— Как себя чувствуете?

Едва не застонал от нахлынувшей боли.

— Хорошо.

— Помните свое имя?