— Кого?

— Нашего с Настей ежа. — Кивнул на клетку.

— Уже! — Радостно спрыгнула с постели сестра.

* * *

Елена Викторовна встретила меня в коридоре. Дала бахилы, халат и проводила до палаты.

— Так что говорят врачи? Есть какая-то надежда? — Спросил ее с замиранием сердца.

— Никто не знает, Рома. — Женщина только пожала плечами.

— Она когда-нибудь очнется?

Елена Викторовна толкнула дверь и пропустила меня вперед.

— Может, да. А может, никогда. — Ее тихий вздох нарушил тишину. — Никто не знает, в каком состоянии она будет, если даже придет однажды в сознание. Иногда требуются долгие месяцы реабилитации, дорогостоящие препараты, оборудование, уход специалистов, чтобы вернуться к нормальной жизнедеятельности, а порой человек выходит из комы и довольно быстро возвращается к обычной жизни. Никогда не знаешь наверняка.

Я вошел в палату и замер. В мерном писке приборов и запахе медикаментов угадывалась атмосфера больничной палаты. В остальном же, это была просто комната, посреди которой на кровати безмятежно спала женщина. Бледное лицо было тронуто несколькими морщинами, а светлые волосы, извитые мелкими кудряшками, были аккуратно уложены в косу и покоились с правой стороны ее лица.

— А ее родные? У нее есть родные? Они навещают ее?

Я боялся подойти ближе, потому что внутри меня все сжалось от какого-то непонятного чувства. Казалось, что если увижу ее лицо вблизи, то вспомню все, точно это было только вчера. Вспомню ее лицо, залитое кровью, безвольное тело, руки, висящие плетьми, и запах гари, въевшийся в мою кожу почти насквозь.

— У нее есть брат и дочка.

— Маленькая? — Почему-то на ум пришло воспоминание о свертке с чем-то розовым, за который цеплялась женщина, пока еще была в сознании.

— Да нет. Как ты, наверное.

— Это хорошо. Я думал, она совсем одна.

— Хочешь побыть с ней?

— Я? А… эм… да. — Сглотнул.

— Тогда садись. — Елена Викторовна подвинула мне стул. — Поговори, если хочешь. Говорят, что они все слышат.