Зашла обратно в палату, села на стул, достала телефон и позвонила. Дяде, подругам, друзьям, двоюродной сестре. Всем сообщила, что мама вышла из комы. Со всеми разделила радость. Кроме Ромы. С ним я должна была поговорить лично.

Роман

У заветной двери меня снова будто переклинило. Все мое естество сопротивлялось тому, чтобы я входил внутрь. Душа понеслась вскачь, осталась лишь моя бренная оболочка.

Занес кулак, чтобы постучать, и замер. Ощутил пружинистые капли на своих плечах, почувствовал вес мокрой одежды, липнущей к телу, услышал запах дождя. Все, как в тот день. И единственное, чего боялся — опять нырнуть в отчаянную тоску и хлебнуть предательства, горького, как запах остывшего дыма.

И вроде бы хотел уйти, но не мог. Не для себя, для Насти. Ведь в голове все еще звенели слова Владимира Всеволодовича о том, что будет трудно, долго и дорого. И больше всего на свете мне хотелось помочь. Пусть она хоть сто раз пошлет меня к черту, зато я буду знать, что у нее все хорошо. Ее мать должна жить, и жить полноценно. И Насте с ее дядей одним не справиться.

С этими мыслями и я вошел в офис отца. Вошел, готовый заключить с ним мир на любых условиях. Ради своей Ёжки. Ради тех, кто ей дорог. Ради списка всего необходимого, который лежал у меня в кармане. Я готов был унижаться, чтобы просить у него любую работу, ведь я уже продал свои вещи. Камеру, часы, приставку, телефон, велосипед и все гаджеты, какие только были. Я хотел быть полезным, хотел заработать и помочь. Потому и пришел с повинной к отцу, заранее согласный на любое его решение.

А он просто подошел и обнял меня. Молча. И это простое объятие начисто выбило из меня дух. Я снова почувствовал себя мальчишкой, который нуждался в заботе и любви. А потом мы долго говорили, много извинялись друг перед другом и обещали попробовать начать все заново.

— Она меня не простит, — вздохнул папа и опустил взгляд.

— Простит. — Заверил я. — Один умный человек сказал, что если любишь, нужно добиваться прощения.

— Умный человек? — Печально улыбнулся отец.

— Да. — Кивнул я. — Твоя дочь.

Настя

На следующий день утром мы чуть не опоздали в университет. Влетели с Олей в переполненное фойе и начали судорожно раздеваться.

— Доброе утро, Таисия Олеговна! — Я протянула старушке пуховик, улыбнулась и тревожно глянула на висящие на стене часы.

До начала пары оставалось меньше пяти минут. Но мы хотя бы успели. А это как предотвратить апокалипсис!

— Доброе утро, девочки. — Сияющая добродушием бабулька протянула нам по очереди номерки.

Мы торопливо двинулись вверх по лестнице, и вдруг я заметила, что при нашем приближении любые разговоры стихают. Знакомые и не знакомые студенты расступались в стороны и замолкали, а некоторые из них смотрели почему-то прямо на меня — кто-то взволнованно, кто-то сочувственно. Но все — с интересом.