– Ух ты, – Мила растерянно огляделась по сторонам, – и когда ты

все успеваешь?

– В выходные и после работы.

– Шикарно. А где ты будешь жить, пока делаешь ремонт?

– Пока делаю в зале, буду жить в комнате, и наоборот.

– И не жалко тебе делать ремонт для Мити, а потом съезжать отсюда?

– Нисколечко, – заверила, энергично работая скребком, – тем более – для Мити. Для него мне вообще ничего не жалко!

– Ну, если так, то отлично, – усмехнулась она и сняла с себя джинсы. Сменив их на старые Митькины спортивные штаны с полосками, а свитер – на растянутую майку, Мила заняла боевую позицию рядом со мной и принялась отщипывать маленькие бумажные кусочки.

– Поклею здесь красивые тесненные обои! – Мечтательно сказала я,

качаясь на стуле и пытаясь достать почти до самого потолка.

– А если Мите не понравится, что ты наводишь в его квартире свои

порядки? – Вдруг испуганно поинтересовалась Мила, втягивая шею.

– Не-е-т! – Отмахнулась, бросая на пол бумагу.

– Ну, тебе лучше знать... А когда он вернется?

– Двадцать седьмого мая заканчивается контракт у Винченцо, он

отправится домой, значит, Митя вернется сюда двадцать восьмого. – Закатила вверх глаза, подсчитывая дни. – Да, правильно. Двадцать восьмого!

– Ты знаешь, – сказала Мила, намеренно растягивая слова, – мне кажется, ему придется приехать сюда совсем скоро на несколько дней.

– Это еще зачем? – Спросила, отрывая большой кусок обоев над своей головой.

– Затем, что я приглашаю вас восьмого мая на свою свадьбу...

Сначала не поняла, о чем она толкует, но потом до меня вдруг дошло. Медленно обернулась и выпучила глаза. Скребок выпал из рук. Глаза Милы блестели от счастья. Она смущенно улыбнулась. Быстро соскочив со стула, я с визгом бросилась обнимать ее: