Его не нужно уговаривать.

Он садится в машину и ударяет по газам. Автомобиль со свистом проносится мимо нас.

Я кашляю, глотая пыль, и опускаю взгляд на сына. Он хнычет. Чувствует моё напряжение, надувает губки и собирается расплакаться. Я и сама больше не могу терпеть, из моих глаз потоком льются слёзы, но я улыбаюсь. Он – мой свет, моё дыхание, он – вся моя жизнь.

- Ну, не плачь. – Говорю я, взяв его удобнее и прижав к груди. – Не плачь.

Я не знаю, куда иду и зачем.

Мне хочется уйти от самой себя. Хочется всё исправить.

Меня с головой затапливает чувством вины и отчаянием.

Ярослав делает обиженный всхлип, а затем хныкает громче. И громче.

Я продолжаю идти вдоль дороги, приближаясь к тому месту, где оборвалась жизнь Вика.

- Пожалуйста, не плачь. – Прошу я. - Я и сама не знаю, что нам дальше делать.

Почему-то слёзы такие горячие, что обжигают кожу.

Я всё это время ненавидела Загорского, представляла, как убью его, что даже забыла о том, как сильно его люблю.

Люблю это чудовище. Резкое, грубое, искреннее даже в самых обидных своих словах и поступках. Моё чудовище… Не хочу, но люблю…

Ярослав уже заливается криком, а я беспомощно покачиваю его,  подхожу к краю обрыва и осторожно опускаю взгляд вниз. Очень высоко. Далеко внизу бежит, извиваясь река.

Я представляю, как всё это было в тот день. В темноте. Я даже вижу тот уступ, на краю которого могло болтаться моё тело. Представляю, как Александр Фёдорович добрался туда, спустившись по тропинке правее. Понимаю, что Загорский был прав: он не мог видеть меня с этой точки. Если он бросился вниз отсюда, если стал спускаться с того места, где я стою, то просто не заметил меня, выпавшую при падении и отброшенную в сторону.

Я отшатываюсь назад от края обрыва и зажмуриваюсь. В висках снова гудят глухие звуки выстрелов. Они как щелчки пальцев – раз, и отняли жизнь, раз, и отняли жизнь. По моим щекам бегут слёзы, Ярик надрывается от крика, а я только вижу чёрное рыло пистолета, направленное мне в лицо. Щёлк…

И чьи-то руки вдруг обнимают мою спину.

Щёлк…

И моё сердце перестаёт биться.

Меня трясёт от рыданий, но это слёзы облегчения.