На скорую руку приготовить ужин — и пригласить всех за стол (али, вернее, тумбу-стол в нашей коморке).

Метнула я взор на сынишку, а затем вновь уставилась Федора… Старшего. Вот оно… счастье. О котором столько грезила. Не только сейчас: а практически всю свою "взрослую" жизнь. Семья. Где муж, которого безумно люблю, где ребенок. Наш ребенок. И все мы за столом, дружным коллективом уплетаем ужин, обсуждаем все то, что произошло за день. Рутина, которая в благодать, а уж никак не в кару. С дорогими сердцу людьми — даже обыденность… сладкая.

* * *

— Хочешь, я останусь? — смущенно прошептал Федька, едва мы оказались вдвоем, на кухне: замерла я у раковины, моя посуду. Обнял, прижался к моей спине Рогожин. Поцелуй в шею.

— Ну да, — вздрогнула я, ошарашенная услышанным. — А куда ж ты еще?..

* * *

Руки в боки посреди нашей комнаты — и будто впервые я увидела ее по-настоящему. Всецело. Осознала ее «красочные габариты». Диван полуторка, тумба, шкаф. И места свободного — так, что только и остается крутиться, стоя на одном месте.

— М-да… кладовка та еще… Разве что в коридоре лечь, — печально улыбнулся Федор. — А так, здесь и на полу негде примоститься.

— Ну, — невольно залилась я краской стыда. — Как есть, — пожала плечами. — Но ничего. Поместимся. Что ты? Не на улице же тебе ночевать!

— Да ладно, — хмыкнул. — Я пока… у Ники останусь, перекантуюсь. На днях квартиру нам подберу — и съедем. Хорошо? — вперил в меня взгляд.

Поморщилась я от волнения и непонимания:

— А деньги где возьмем? — глаза в глаза, с опаской.

Скривился:

— Найду. Есть там один вариант.

— Федька, — с испугом вырвалось из меня.

— Да боись ты, — кисло рассмеялся. — Без приключений.

— А, хотя это, — поспешно отозвалась я, невольно перебивая. — Я же твои не все потратила. Давай верну.

— В смысле, «верну»? Ты опять? — резво изменился в лице. — То твое. А вообще, теперь у нас все общее. А не «твое-мое». Так что пусть у тебя лежат. На черный день, а то мало ли… каким местом еще к нам жизнь повернется. А это я… старых знакомых навещу. Поставщиков. Есть там у меня… еще немного замороженного капитала. Нереализованные авансы. Без прямого контакта — не хотели возвращать. А сейчас уже не отвертятся. Да и так, надо посмотреть, да кое-что сдать из остатков, что еще на мое имя записано. Как тогда, когда этот… тебе деньги привез, — кивнул. — Нормально все. Справимся, — шаг ближе и обнял меня, прижал к себе. — Не переживай.

* * *

Разговоры за разговорами. Заодно поиграть, потискать ребенка, прочитать в очередной раз всё одну и ту же детскую книгу (на которую расщедрилась я столь недавно) — и уже ночь скралась на землю — уснул малыш. Усталость, дремота и нас с Рогожиным стала глодать нещадно.