Он сделал ещё один крохотный шаг вперед, сокращая расстояние между ним и Викой. Я видела, как Олег осторожно продвигался к ней, наверное, собираясь отобрать оружие.

— Давай-ка договоримся, как взрослые люди, — произнес он. — Ты сейчас отпустишь Стасю. Она пойдет домой. А мы с тобой пообщаемся. Скажешь, сколько денег тебе нужно. Я дам. Невелика потеря, заработаю новые. А ты уйдешь отсюда. Богатая. Свободная. И полиция за тобою, как за убийцей, гоняться не будет.

Ещё один крохотный шаг.

Лицо Викки прояснилось, но всего лишь на секунду. В какой-то миг она всерьез рассматривала возможность согласиться, принять предложение Олега, но вдруг в одночасье передумала.

— Просто отпустить? — прошипела она. — Не дождешься!

Во взгляде Викки вспыхнуло что-то звериное, злое — такое, которого я никогда не видела в её исполнении. Моя мачеха никогда не была образчиком любви и заботы, но всё же не решалась и на яркое проявление чувств. Мне всегда казалось, что такие, как Викки, на подобное не способны; слишком невысокого полета птица, слишком мелочный и трусливый человек.

Очевидно, я ошиблась. Олег тоже понял, что не рассчитал, недооценил соперницу — я видела, как перекосило его лицо от страха, и он бросился вперед. Движения же Викки были практически незаметными, но от того не менее смертоносными: она, всё ещё целясь в меня, нажала на курок.

Грохот выстрела смешался с ревом мотора: сюда ехал кто — то, но опоздал на жалкие несколько секунд. Я ждала, пока огонь пули обожжет меня, но мгновение, два — а ничего не происходило. Картинка перед глазами как будто запаздывала, и я не сразу осознала: он успел.

Как Олег смог встать между мною и Викки, я понятия не имела. Важно было только то, что сейчас он, а не я, принял на себя чертову пулю…

И, покачнувшись, упал — а я бросилась к нему, забыв обо всем на свете.

Глава тридцатая

Глава тридцатая

Треск мотоциклетного мотора стал громче. Викки же, ведомая собственной злобой, вновь взялась за пистолет и прицелилась, собираясь закончить начатое.

— Никто, — прошипела она, — не имеет права забирать моё.

— Твое — это что? — язвительный вопрос, прозвучавший у неё за спиной, заставил женщину содрогнуться. Пистолет в её руках подбросило, и она уцепилась в оружие с такой силой, словно то само пыталось вывалиться из её рук. — Это ты про твоего бывшего мужа, которого сама бросила? Или про деньги, которые тебе никогда не принадлежали? Или про совесть? Ну так она уже давно умерла самостоятельно, и в этом суициде никто посторонний участия не принимал.

Я с удивлением обнаружила, что по моим щекам стекают слезы. Как приговоренная, я стояла на коленях возле Олега, плакала, даже сама того не ощущая, и, как и Викки, повернула голову на голос.