Алекс — теперь это точно был не Вольный, ни единого признака, — на своем мотоцикле, которого я прежде никогда не видела, в кожаной косухе, весь растрепанный и, кажется, разозленный, стоял в нескольких метрах от Викки. Подойти ближе он не мог; оставался риск, что Вика опять нажмет на курок, и.

Господи! Вместо одного мертвеца нас станет двое.

Но голос Алекса, завораживающий, вкрадчивый, обволакивал Викки, и она смотрела на мужчину уже не так с ненавистью, как со странным, противоестественным интересом — противоестественным в первую очередь для женщины, которая стоит с пистолетом в руках и явно намеревается кого-то пристрелить.

— Викки, — Алекс не умолкал, видимо, поняв, что его тактика привлечь к себе внимание определенно работает, — ну почему ты настолько наивна? Могла бы себе жить, работать какой-нибудь уборщицей. Твой бывший муженек — я имею в виду того, второго, — вон, устроился в приличную контору, зарабатывает себе на жизнь финансовым мониторингом.

Я с трудом осознала, что речь идет о моем отце.

— А ты за пистолет схватилась, решила убийством промышлять, — Алекс сделал небольшой шаг вперед. — В конце концов, есть полно работы, которая тебе подойдет. Например, — он скривился, смерив Вику оценивающим взглядом, — в борделе. Хотя, возможно, тебя уже и не возьмут. Как на свой уровень самооценки, ты в самом деле старовата.

Викки не выдержала. Она издала какой-то странный полувскрик-полурык и, хотя не собиралась этого делать, перевела дуло пистолета с меня на Алекса. Мы стояли в разных сторонах, и Викки замешкалась на секунду, не зная, в кого целиться, кто может быть для неё опаснее, хотя я на самом деле не могла даже встать. Низ живота скрутило от боли, сердце колотилось с явным намерением вывалиться из груди, и меня отчаянно тошнило от запаха крови — а я даже боялась опустить глаза вниз и посмотреть на лежавшего на увядшей ноябрьской траве Олега.

Очевидно, Алекс не боялся выстрелов. Викки даже не успела нажать на курок; стоило ей отвести от меня дуло пистолета, как Вольный в один прыжок подскочил к ней и схватил за запястья. Я услышала гневный рык сопротивляющейся… даже не хищницы, а скорее гиены, которая очень хотела отведать свежатины, но, к сожалению для неё, не успела добраться до подло загнанной жертвы.

Где-то далеко взвыла сирена. Громко, устрашающе и так поздно. Полицейские, как-то отстраненно подумала я, вот оно, как невыносимо вовремя.

Олег лежал на траве с широко распахнутыми глазами. Дышал. Я не знала, был ли он в сознании или застрял где-то в промежутке между этим и иным миром, с трудом отвоевывая секунду за секундой, но видела только залитую кровью свадебную рубашку, и платье своё