Что же такое центр нарративной гравитации? Это тоже теоретический вымысел, призванный унифицировать и объяснить в ином случае поразительно сложный набор действий, высказываний, волнений, жалоб, обещаний и т. п., из которых состоит личность. Именно он лежит в основе объяснений на личном уровне. Ваша рука не подписывала контракт – его подписали вы. Ваш рот не солгал – солгали вы. Ваш мозг не помнит Париж – его помните вы. Вы “номинальный собственник” живого тела, которое мы считаем вами. (Как говорится, это ваше тело – делайте с ним что угодно.) Подобно тому как мы можем упростить все гравитационные силы всех элементов мира и стоящего на земле обелиска, сведя их к двум точкам – центру земли и центру гравитации обелиска, – мы можем упростить и все взаимодействия – рукопожатия, произносимые слова, чернильные каракули и многое другое, – сведя их к двум самостям, продавцу и покупателю, которые только что произвели транзакцию. Каждая из самостей – это личность, имеющая собственную биографию, “предысторию” и множество проектов в работе. В отличие от центров гравитации, самости не просто обладают траекториями во времени и пространстве, а формируются на ходу в процессе накопления воспоминаний, разработки планов и определения ожиданий.

От некоторых фрагментов предыстории человек, возможно, предпочел бы отречься, но сделанного не воротишь – этот фрагмент нарратива не переделать. Тем не менее его можно заново интерпретировать в свете более поздних элементов биографии. Нам хорошо знакома фраза “я был сам не свой, когда это сделал”, и часто наш скепсис по отношению к этому внутренне противоречивому утверждению вполне обоснован. Говорящий так человек имеет в виду, что он действовал совсем “не в своем духе”, и просит нас не судить его на основании этого и не думать, что он снова поступит так же в будущем. Порой его заявления вполне правдоподобны, порой – нет. Нам также знакома другая отговорка: “Если не ты, то кто это сделал? – Меня бес попутал”. И снова мы часто принимаем это не за чистую монету, а в качестве искреннего отречения от черт характера и мотиваций, подтолкнувших к совершенному действию. В результате встают вопросы об ответственности и свободе воли, которыми мы займемся в следующей главе. Пока же обратите внимание, что концепция самости необходима нам, чтобы провести черту (пусть часто и произвольным образом) между тем, что вы делаете, и тем, что с вами происходит.

Любое физическое тело обладает центром гравитации, а любое живое человеческое тело обладает самостью – или, скорее, любое живое человеческое тело принадлежит самости, которая выступает в качестве своеобразного администратора с проживанием. Один ли владелец у тела? Могут ли в одном теле уживаться две и более самости? Заболевание, называемое диссоциативным расстройством личности (а ранее – расстройством множественной личности), судя по всему, дает нам пример существования нескольких самостей в одном теле, при котором одна самость (“хозяин”) доминирует, имея группу “альтернативных” самостей. Я говорю “судя по всему”, потому что вокруг диагноза не утихают споры: одни считают, что это откровенное надувательство через индуцированное бредовое расстройство (когда наивный психиатр непреднамеренно подталкивает больного к проявлению определенных симптомов), а другие признают несколько редких и истинных случаев заболевания, отличая их от игры всевозможных подражателей. После нескольких лет изучения феномена (и наблюдения за людьми, которые изучают и лечат эту болезнь) мы с психологом Николасом Хамфри (1989) решили, что правы все! Встречаются и надувательства, и преувеличения, и легковерные психиатры с упрямыми пациентами – но и немногочисленные случаи, в которых болезнь, похоже, существовала хотя бы в рудиментарной форме и до вмешательства заинтригованного посредника. В этом нет ничего удивительного, если рассматривать это состояние в качестве более интенсивного проявления вполне нормального феномена, с которым в той или иной степени сталкиваемся мы все. Большинство из нас ведет несколько довольно разных жизней – на работе, дома, за игрой – и в каждом из контекстов приобретает привычки и воспоминания, которые не переходят ни в один из других контекстов.