— А я третий год поступаю, — сокрушенно махнула Маквала, — подготовилась так, что на любой вопрос ночью разбуди — отвечу — и не только по учебнику. Но что толку…

— Я бы тебя обязательно принял, будь моя воля, — печально сказал незнакомый юноша, которому тоже не повезло. — С восьмого класса мечтаю стать врачом. Всю медицинскую энциклопедию проштудировал, думал, примут с распростертыми объятиями. Собирался к бабушке врачом поехать, в горах у них врачи долго не задерживаются: по полгода дороги закрыты, в город не попадешь. А мне нравится в горах. Знаете, как уважают в деревне врача?! Я уже похвастался бабушке, что учусь на медицинском…

— Видишь, как плохо обманывать, — горько пошутила Маквала. — Да не отчаивайся ты! Поступишь в будущем году…

— Наверное, правду говорят, что в мединститут принимают только за деньги или по блату, а знания там никому не нужны, — заметил печальный юноша.

— Я отвечала на пятерку, а он мне тройку поставил!.. — по-прежнему отчаивалась Манана.

— Четверка или тройка — без разницы, — махнула Маквала. — Мне четверку поставили, а что толку? Знаешь, как он меня гонял? Самые коварные вопросы задал. Я все ответила, даже не по программе. Уверена была, что пять…

— Не имел права, девочка! — неожиданно рядом появился тот самый преподаватель, который принимал у Маквалы экзамен. — Ты — жертва несправедливости. Но и те невежды, которые ни во что не ставят знания, — они тоже жертвы несправедливости. Все мы страдаем от несправедливости. — Он поправил очки на носу, опасливо огляделся и продолжал: — Постарайся не терять надежду, девочка! Оставайся человеком! Не только тебя… Гиппократа, если надо, не примут… — Старик понуро поплелся прочь.

* * *

От зарплаты оставалось девять рублей с мелочью. Отар Чхиквадзе пошарил в карманах, еще раз пересчитал, денег не прибавилось, а есть захотелось еще больше. И все же он вошел в ресторан «Иверия».

Здесь было немноголюдно. Отар сел сбоку за столик, взял меню, прикинул, во что обойдется обед, и, немного успокоившись, стал ждать официантку. Подошла белокожая брюнетка, облаченная в платье цвета медного купороса.

— Бараний антрекот, салат и лимонад, желательно холодный, — попросил Отар.

Он поймал на себе уничтожающий взгляд официантки. Небрежно нацарапав в блокноте заказ, она тут же утратила к посетителю всякий интерес.

«Поняла, что на мне не разживешься», — подумал Отар, испытывая при этом необъяснимую обиду.

Он представил себя со стороны: небогато одетый, худой, с голодным затравленным взором немолодой мужчина.

Прошло более сорока минут, официантка не появлялась.