Сухумцы горячо восприняли крутой поворот во внешней политике князя, ибо этот поворот соответствовал их чаяниям. Возмущение простолюдинов предвещало грозу и вызывало в султане самые серьезные опасения. Турко-фильская партия развернула борьбу. Эту борьбу возглавил княжич Аслан, в свое время изгнанный из страны как противник Келеша…
Двое молодых людей приглядывались к маленькому, вымокшему под дождем городу. В темноте они не слышали ничего, кроме рева утихающей бури. Они только что сошли на берег…
Легко сказать — сошли! Их просто-напросто выбросило могучим накатом волн, и плоскодонная шлюпка разлетелась в щепы. Одна из злополучных бочек подлетела кверху, и, падая, так хватила Мамеда по голове, что турок растянулся на камнях.
Не в пример древнему завоевателю Карфагена, нашедшему в себе силы подшутить над собственным падением, Мамед, как щенок, заскулил от боли и обиды.
Берег был пустынен — песок, да галька, да набегающие цепи бешеных волн. Город встретил таинственных путешественников неприветливо: туман и дождь, холод и слякоть… И к тому же эта дурацкая бочка… Не дурной ли это знак?..
Прежде всего — обсохнуть, обогреться. Нет, они не пойдут к Кучуку-эффенди. Это вызвало бы подозрения. Лучше держаться поближе к простому люду — вот что необходимо в их положении.
Аслан после небольшого раздумья направился к древней стене, маячившей в пелене тумана. Мамед последовал за ним. Они шли торопливо, удаляясь от рычащего моря…
3. ОТЕЦ И СЫН
3. ОТЕЦ И СЫН
Домик Бирама Айба был пристроен к толстой стене, выложенной две тысячи лет тому назад. На заднюю стенку не пришлось тратить досок, которые были дороги: покупать их приходилось в княжеском лесу. Однако нельзя сказать, чтобы эта изворотливость принесла бедняку Бираму большую пользу. Не от постоянной ли сырости страдала костной болезнью хозяйка? Эта болезнь и свела ее в могилу раньше срока…
Внутреннее убранство жилья неприхотливо: тяжелый, грубо сколоченный стол, две скамьи, нары вдоль стен да большой сундук. Фелюга, неводы и прочие ловецкие принадлежности хранились под навесом около домика. Их стерегла лохматая овчарка, умная, как человек (так казалось хозяину). Звали овчарку Кремень, ибо норовом она была тверда, как горный камень.
Бираму шестьдесят лет — возраст для рыбака почтенный. Старик подобен высокой скале, источенной водой и ветрами; такая скала еще долго будет украшать собой берег. Бирам поседел, а кожа с годами потемнела, высокий лоб густо покрылся морщинами, брови побелели. Вид его невольно вызывал образ мудреца, познавшего в тяжелом труде горькие испытания жизни.