— Бирам? — спросил Келеш, заслоняясь ладонью от ярко горящей свечи.

Он узнал старого рыбака, отца своего стражника. Князь не забывал о том, что Бирам одним из первых явился на защиту крепости в день нападения турецких кораблей. Это честный и мудрый человек, безропотно переносящий лишения жизни. Князь помнил и его немногословную речь, обращенную к защитникам крепости, речь мужественную и ясную… Если бы не такие люди, то князю пришлось бы очень худо… И, наконец, не кто иной, как Бирам, сообщил ему о возвращении Аслана…

— Да, князь, я Бирам — промолвил рыбак.

— А другой?.. Постой, мне знакомо твое лицо… Где я тебя встречал? — обратился князь к Темуру, стоявшему поодаль.

— Несколько дней тому назад я приходил к тебе с просьбой, да перейдут на меня твои болезни.

— Твое имя?

— Я — Темур из села Дал.

Князь откинулся на спинку кресла и остановил свой взгляд на Батале. Лицо царедворца казалось каменным. «Что за чертовщина! — подумал Келеш. — Почему я должен заниматься беседой с каким-то Темуром из Дала?»

— Постой-ка, дружок, — сказал раздосадованный Келеш, припоминая свой разговор с Темуром, — не ты ли жаловался мне на Маршанов?

— Жаловался, да перейдут на меня твои болезни.

— Ты помнишь мой ответ?

— Как же не помнить, да перейдут на меня твои болезни…

— Ты передал мои слова?

— Маршанам?

— Да, Маршанам.

— Я не смог, да перейдут на меня твои болезни…

— Почему же? — проворчал Келеш.

— Да перейдут на меня…

Князя взорвало. Он грубо перебил крестьянина:

— Послушай, Темур из Дала, у тебя мало собственных болезней?