— Саймон, — сказала она, — я хочу, чтобы ты четко знал — я не предлагаю тебя оставить в больнице. Пусть тебя просто подлечат. Мы все за то, чтобы ты жил здесь, на свободе. И искренне радовались твоим успехам в деле выздоровления. Но ведь ты подписал договор. Ты помнишь о договоре?

Еще бы мне не помнить! Его подписание завершилось «грандиозной вечеринкой» с распитием диетической «кока-колы». Когда я скрепил своей подписью документ под названием «Контракт о выздоровлении», толпа из трех присутствующих устроила овацию, бурную и долгую — секунд на пять.

Я, нижеподписавшийся (1), согласен продолжать участие в программе и развивать успех, уже достигнутый с помощью и при участии нижеподписавшихся (2), с конечной целью полностью избавиться от болезни и достичь устойчивого хорошего здоровья.

Я, нижеподписавшийся (1), согласен продолжать участие в программе и развивать успех, уже достигнутый с помощью и при участии нижеподписавшихся (2), с конечной целью полностью избавиться от болезни и достичь устойчивого хорошего здоровья.

Но я уже давно удрейфовал прочь от того проклятого места. Я уже не их. Эмили помогла мне спастись. Джил хочет отвлечь меня от моей Миссии каким-то жалким клочком бумаги, который я, под воздействием медикаментов, подписал. У нее нет иных аргументов, кроме одной нелепой бумажонки.

В соответствии с вышесказанным, я, нижеподписавшийся (1), обязуюсь принимать в должном количестве любые лекарственные препараты в согласии с рекомендациями нижеподписавшихся (2).

В соответствии с вышесказанным, я, нижеподписавшийся (1), обязуюсь принимать в должном количестве любые лекарственные препараты в согласии с рекомендациями нижеподписавшихся (2).

— Мы хотим тебе только добра, — твердила Джил сквозь слезы. — Только добра! Дай нам помочь тебе!

Я также не возражаю против регулярных контрольных посещений нижеподписавшихся (2), а также периодического вызова на собеседование для удостоверения того, что пункты данного договора мной выполняются.

Я также не возражаю против регулярных контрольных посещений нижеподписавшихся (2), а также периодического вызова на собеседование для удостоверения того, что пункты данного договора мной выполняются.

Глупейший контракт — что-то вроде письменного договора между родителями и нашкодившим подростком, что он больше «никогда-никогда».

— Роджер, — говорила диктофонная Джил, — опасность крайне велика. Достаточно вспомнить, с чего началась его одиссея по психушкам — он ослепил одноклассника отверткой!

Джил рядом со мной часто-часто моргала — словно ей теперь стыдно своих слов. Я с удовольствием освежил в памяти все сладкие подробности того, как я, первый трус во всей округе, всаживал отвертку в рожу вожака моих мучителей. Когда приехала полиция, моя вечно пьяная родительница сказала нараспев: «Я горжусь тобой, Саймон! Ты мамин маленький герой!» Разумеется, не стоило ей говорить такие слова. А за то, что она потом плела следователю и психиатрам, мамаше и вовсе язык следовало вырвать!