— Дашь мне час? Один только час…

— Извини, не понимаю.

Возможно, я все-таки управлюсь. Почему бы не попробовать?

— Не звони в газету прямо сейчас. Дай мне час времени. Это единственное, о чем я тебя прошу. Пожалуйста…

Она сдвигает брови, словно хочет понять, зачем мне этот час. Затем только плечами пожимает и говорит:

— Ладно, договорились. Всего хорошего, Гриэл.

Она берет Хайди за локоть, и дверь за ними закрывается. Стук. Я даже не слышу их шагов по коридору — там толстые ковры. Уходят, унося с собой мою последнюю надежду. Я поднимаю руки к лицу. Оно мокрое. При них я, что ли, начал плакать? Или только сейчас? Я падаю боком на пол и лежу скорчившись — наслаждаясь неудобной позой. Так и должен валяться человечишка, рожденный профукивать свою жизнь и принимать удары судьбы — нет, не в гордом одиночестве, а в жалком, тошном одиночестве…

Впрочем, разлеживаться мне некогда. Чтобы не профукать свою жизнь окончательно, я вскакиваю, нахожу свою сумку, достаю ноутбук и включаю его.

Призраки Джордж-Холли и Хайди еще расхаживают по комнате, но я не обращаю на них внимания — во мне словно встрепенулся и заработал черт знает как давно впавший в спячку ген самосохранения. Итак, за час я должен накатать интервью с Вегас и пульнуть его Грэхему — в надежде, что он смилостивится и выпишет мне аванс до того, как станет ясно, что моя великая сенсация гавкнулась. Мне бы только долг Куперу отдать. Об остальном подумаю позже.

Включив ноутбук, я беру диктофон и вставляю в него украденную из сумочки Дженни кассету. Я впервые приглядываюсь к кассете и с ужасом вижу, что на одной стороне она помечена как «Муздопинг Дженни I», а надпись на другой стороне — «Муздопинг Дженни II». Ладно, будем надеяться, что Дженни надоел ее дорожный музыкальный допинг и она решила поверх него записать мое интервью с Вегас.

Будем надеяться, будем, будем…

О черт, черт, черт… Музыка, музыка, музыка. Сколько я ни перекручиваю кассету — только музыка. Никакого интервью.

Другая сторона — и снова музыка, музыка, музыка. Долбаный допинг для долбаных ушей долбаной Дженни!

Глава двадцать девятая

Глава двадцать девятая

— Ты как? — спрашивает Холли, когда я сажусь в ее машину.

Я ничего не отвечаю — чтобы не расплакаться. Вспоминаю Гриэла на полу отеля, и слезы подступают к глазам.

Холли заводит двигатель. Она, вне сомнения, ждет от меня хладнокровного «всё о’кей» — разве я не привыкла, что мужики повседневно унижаются и выставляют себя дураками передо мной?

— Хайди, ты как? — уже почти строго спрашивает Холли.

И опять я молчу. Тогда Холли выключает двигатель. Возвращается давящая тишина подземной парковки.