— Ничего ты не понимаешь. Как раз выбрать я успела.
Он снова взглядывает на нее. Эта женщина никогда не перестанет его удивлять.
— Я выбрала именно эту работу, Адя. Вот эту, что мы у них забрали.
— Не может быть.
— Ее самую. Только тогда она была, конечно, целая, не порезанная.
— Ты уверена? Может, это тебе теперь так задним числом кажется?
— Нет, не кажется. Я ее сразу узнала, с первой минуты. Это от нее подарок, от Влады. Это она меня сюда привела. На то место, где ее «Секрет» был спрятан. О той подаренной картине, кроме нас с ней, никто больше не знал.
— Черт-те что…
— Да нет, все просто. Она очень аккуратная была девочка. Знаешь, из тех, кто всегда убирает за собой — и не любит иметь долгов. Я думаю, она закрывает свои земные счета. Выполняет обязательства, которые когда-то на себя взяла. Очевидно, без этого она не может уйти. Я имею в виду, совсем уйти. Понимаешь?
совсем— Ага… Похоже, это не только с ней так.
— Да, у меня тоже это кладбище тридцать третьего из головы не выходит…
— Дорога через братскую могилу, н-да…
— Ну таких братских могил по этой стороне Збруча — в каждом селе… Только что не через каждую машины ездят, слава богу.
— С черепом кислотная история.
— Знаешь, что я подумала, когда она рассказывала? Череповище — это же Голгофа по-древнееврейски!
— Лялюш. Мой Лялюш.
— Что?
— Ничего. Слушай, иди ко мне в секретарши, а?
— И будем вдвоем скупать у наследников «воинов-освободителей» трофейные часы, а потом перепродавать их новым мародерам?