«С ума сходят мягко, безболезненно, — думает Эдик, лихорадочно нащупывая опору в сознании. — В зазеркалье соскальзываешь именно тогда, когда менее всего этого опасаешься».

Клаасу не по себе. Заигрывать с безумием и сойти с ума — разные вещи. Эдик пытается запустить механизмы самосохранения, мысль лихорадочно работает.

«Так, стоп! Хватит лирики, хватит философии. Когда это началось? Год назад? Месяц? Неделю? День? Что из всего происходящего реально, а что — нет?»

Ответы даются с трудом, страх нарастает.

«Ну, хорошо, не может же всё оказаться галлюцинацией?» — думает он и ужасается очевидному:

«Может!»

Органный концерт. Сергей Павлович. Осиртовский. Джеймс. Аднан. Всё походит на сон, причудливую фантасмагорию, в которой быль и небыль сплавляются воедино, в измерение неподвластное бодрствующему сознанию, потому что оно, сознание, спит.

«Что же реально, что?» — мечется Эдик. Солнечное безмятежное утро, дорога, зовущая вдаль, руль, за который хочется ухватиться и ехать — всё кажется иллюзорным. Мерещится, что вот сейчас краски поплывут, формы размажутся, и только осколки блаженства, тающие на ресницах открытых глаз, напомнят об утраченном мире.

«Но, если это сон, где же я проснусь? Дома? Я уже просыпался дома вчера и позавчера. В Грозном? С Кларой?» — В сердце кольнуло.

«Где точка отсчета, где она?» — требует Эдик.

«Инопланетяне… Осиртовский поверил в Бога… Монах на протестантских похоронах. Кант. Бред! Полный бред! Нужна зацепка, какая-то материальная зацепка».

Клаас достаёт дневник. Вот закладки, которые он сделал для Суортона. Он щупает их, нюхает. Полоски бумаги пахнут дорогим одеколоном. Переворачивает несколько страниц.

«Сегодня на органном концерте познакомился с интересным стариком, — Эдик въедается в строки, ловя каждый штрих собственного почерка. — Потомственный дворянин, инженер по профессии…»

Бумага, чернила, стиль — всё сходится. Он достаёт ручку и рисует маленький крестик.

«Да, чернила те же. Распечатка!» — вспоминает он.

Роется в сумке, достаёт папку, которую обещал передать «отшельнику».

— Так, последний параграф, — бормочет он:

«Поскольку Цивилизация уже самостоятельно осуществляет подобную программу, известную среди непосвящённых как „Дети Индиго“, мы не считаем возможным рекомендовать другие способы вмешательства, как, например, генное моделирование, доверенное человечеству. Вопрос лишь в том, достаточна ли индиго-коррекция для выхода из кризиса, или необходимо допустить естественные последствия кризиса, который приведёт к гибели значительной части нынешнего человечества, обеспечив выживание исключительно группы индиго. Решение данного вопроса мы предоставляем целиком и полностью Цивилизации»