Та не сбавляет шаг, огибает клоуна, не взглянув на него и только чертыхнувшись, а еще через пару секунд покидает здание.

Кёртис нагоняет ее у ограждения канала. Солнце — большое и мягкое, как желток в глазунье, — опускается к горам; песочного цвета небо иссечено розовыми линиями инверсионных следов. Вероника, скрестив руки на груди, грызет ноготь большого пальца и невидящим взглядом смотрит на причаленные гондолы.

— Чтоб их всех! — бормочет она. — Ненавижу этих тварей! Люди в масках наводят на меня жуть.

Кёртис морщит лоб, затем ухмыляется, глядя на нее сбоку.

— Кроме тех случаев, когда ты сама носишь маску, — говорит он. — Тогда другие твари тебе не страшны. Я правильно понял?

Они кивает:

— В детстве я надевала маску задолго до Хеллоуина и носила еще целую неделю после того. Не снимала ее даже в ванной. Спала я обычно в гель-масках — мама приносила их из косметического салона, где она работала. Только так я могла заснуть. А без маски я всю ночь ворочалась в постели, неуверенная, что окружающие меня люди на самом деле те, кем они кажутся. Я и в себе-то самой не была уверена. Моя несчастная мама без конца таскала меня на консультации и тестирования к разным психологам. Только через чертов СМИЛ меня прогнали раз шесть, прежде чем я впервые услышала о такой вещи, как «переключение внимания».

Кёртис облокачивается на парапет слева от Вероники и смотрит вниз на воду. Парень с сеткой на длинном алюминиевом шесте вылавливает из канала мусор, плавно поводя своим орудием то в одну, то в другую сторону. Как гондольер с веслом, но без гондолы.

Вероника наклоняется ближе к Кёртису. Должно быть, она приняла душ сегодня перед уходом из номера: от нее пахнет знакомым мылом из набора туалетных принадлежностей отеля.

— А как ты отмечал Хеллоуин в детстве? — спрашивает она.

Кёртис смотрит в пространство перед собой.

— Мои дед и бабка были «свидетелями Иеговы», — говорит он, — так что про Хеллоуин мне особо и вспомнить нечего.

Но, уже заканчивая эту фразу, он таки вспоминает одну вечеринку в Спрингфилде, куда он попал с компанией парней из Леонард-Вуда. Непроницаемо-черные очки. Угольно-черный костюм, который он надевал на бабушкины похороны. Витой шнур от телефонной трубки, болтающийся между его ухом и карманом пиджака. Был там и Деймон в полувоенном сером сюртуке и треугольной шляпе (где он их раздобыл, неизвестно). Суперагенты, наполеоны — за этими глупыми нарядами таятся наши желания, точно такие же глупые.

— Что будешь делать дальше? — спрашивает Кёртис.

— Прямо сейчас? Пойду в казино. Буду считать карты и выигрывать по маленькой. А то мои финансы начинают петь романсы…