— Я предупреждал Деймона, — говорит он. — Я много раз его предупреждал, что привлекать тебя к этому делу будет огромной ошибкой, глупостью высшего порядка. Могу поспорить, сейчас тебе больше всего хочется, чтобы он тогда послушался моего совета. Не так ли, Кёртис? Но никто никогда не слушает моих советов. Взять хотя бы тебя: разве я тебе не говорил, что эта затея плохо кончится? Разве я не советовал тебе подумать о каком-нибудь другом занятии? Ты хоть на секунду прислушался к моим словам? Ни фига подобного. Раньше я говорил Деймону, что в этой дерьмовой заварушке есть лишь одно удачное для него обстоятельство: никто из людей, в ней замешанных, не станет по своей воле связываться с копами. И что за фортель первым же делом выкидывает этот мудозвон? Он берет себе в помощники долбаного копа!

Альбедо поднимает глаза с очевидным намерением развить свою мысль, но внезапно вздрагивает и застывает с отвисшей челюстью. Взгляд его устремлен на стену левее Кёртиса; зрачки расширяются до предела. Чуть погодя он сглатывает, усиленно моргает и трясет головой. Потом хватает со стола пистолет Аргоса и начинает водить стволом туда-сюда, словно охотится на летающую по комнате муху.

— Да что за хрень? — говорит он и застывает, целясь в ту же точку слева от Кёртиса. — Нет! Не может быть! Черт!

Он жмет на курок. Потом еще раз. Глушитель подавляет грохот выстрелов, но не хлопки при прохождении пулями звукового барьера, подобные хлестким ударам линейкой по столешнице. Облачко штукатурной пыли повисает над головой Кёртиса, а еще мгновение спустя воздух наполняется мелкими сверкающими осколками, которые больно жалят его череп. Чертыхаясь, он прикрывает ладонями глаза.

Затем в его левое ухо врывается пронзительная какофония раскалывающегося и дождем летящего на пол стекла: Альбедо только что расстрелял зеркало над туалетным столиком, недоступное взору Кёртиса с того места, где он сидит.

— Эй, ты совсем уже офонарел? — кричит он.

Альбедо изображает усмешку, но при этом его заметно потряхивает.

— Черт побери, старик! — говорит он. — У меня, похоже, начинаются глюки. Только что померещилось…

Его прерывает громкий телефонный звонок. От неожиданности Альбедо дергается и всаживает в стену еще одну пулю. Кёртис вновь закрывает руками лицо. После второго звонка Альбедо с облегчением — и некоторой опаской — выдыхает и указывает на телефон култышкой глушителя.

— Видимо, это по твою душу, — говорит он.

Кёртис поднимается, на ватных ногах ковыляет к телефону и берет трубку после четвертого звонка.