Сет стонет с досадой.

— Ладно, только не рискуй зря.

— Где-где, а здесь, по-моему, любой риск не зря, — заявляет Томаш и срывается с места.

Сет смотрит, как он со всех своих коротких ног перебегает площадку и исчезает за дальним углом противоположного корпуса, откуда в прошлый раз появлялся фургон.

— Не пропади, — шепчет Сет. — Только не пропади.

Он вздыхает поглубже для храбрости, потом еще раз, и сам бежит через площадку. Кажется, вот-вот откуда-нибудь выскочит Водитель, но солнце освещает каждый уголок, ничего подозрительного не видно. Сет прислушивается, замерев перед дверью корпуса. Двигателя не слышно, шагов тоже.

Реджины — вопящей, дерущейся, стонущей от боли — тоже.

Сет открывает вход. Стеклянно-молочная внутренняя дверь и лестница не изменились, все так же сияют изнутри. Сет шагает через первый порог и движется ко второму.

Пока ничего, кроме электрического гудения снизу.

Пригнувшись, Сет проходит несколько ступенек. Еще несколько. Вот и поворот между маршами. Сердце стучит в груди так громко, что на миг пронзает страшная мысль — вдруг и Водитель слышит?

А потом раздается вопль.

Реджинин.

Сет, не задумываясь, одним махом преодолевает остаток лестницы.

67

67

Он мчится по нижнему коридору, вписывается, не сбавляя скорости, в последний поворот и выбегает в огромный зал. Кровь стучит в ушах, кулаки сжаты, хоть сейчас в бой.

«Вперед без раздумий», — проносится в голове.

Но Реджины нигде нет. С приступки видно только бесконечные ряды гробов, как и раньше. Вот тот, который он открывал, — теперь накрепко закрытый, как ни в чем не бывало. Залу нет ни конца ни края, и Сет вспоминает сменявшиеся на экране кадры с бессчетных камер наблюдения.

Она может быть где угодно.

— Реджина! — кричит он, и крик тонет в огромном гулком пространстве.