– Только не притворяйся, что это не ты разглядываешь меня в глазок последние секунд тридцать!

– Привет, тетя Санджи! – поздоровалась Амина, открыв дверь, и тут же попала в объятия прохладных дряблых рук, сжавших ее с такой силой, как будто Санджи собиралась испробовать на ней метод Геймлиха.

– И где же твои родители? – спросила тетя, заглядывая через плечо Амины в пустой коридор.

– По делам уехали.

– Правда? По каким делам?

– Точно не знаю. Они мне не сказали.

– Врунья! – Санджи схватила ее за ухо.

– Ай, больно!

– Они в больнице! Бала позвонила мне полчаса назад и сообщила, что ей звонил Чако! Говорит, твои родители там какие-то томограммы делают! Вы вообще собираетесь с нами поговорить? Если нет, то мы хотели бы узнать все прямо сейчас, и давайте покончим с этим! – задыхаясь, выпалила Санджи и вытерла верхнюю губу краем чуни.

– Покончим с этим? – скептически переспросила Амина, но тетя так непреклонно посмотрела на нее, что девушка решила сменить тактику. – А откуда дядя Чако узнал, что они делают томограмму?

– Что, прости?

– Откуда он узнал? – приподняв бровь, повторила Амина.

– Как – откуда! Надо было узнать, он и узнал! – нетерпеливо взревела Санджи. – Думаешь, это очень сложно? Да мы вас троих месяц не видели и не слышали, и не начинай нести всю эту чушь про врачебную тайну и так далее! Не смей даже!

Амина не собиралась ничего никуда нести. Ей хотелось закрыть дверь, подняться наверх, подготовиться к съемке свадьбы Люсеро, которая должна была состояться на выходных, или вообще ни о чем не думать.

– Не надо стоять тут с таким несчастным видом! – заявила Санджи. – Ну-ка, сделай мне чая!

Они пошли на кухню. Амина махнула рукой на табурет у стойки, Санджи взгромоздилась на него, устраиваясь поудобнее, как голубь на решетке вентиляционной шахты.

– Ничего, что с кофеином? – спросила Амина.

– Без кофеина пьют только дети и американцы!

Шкафчик был до отказа забит чаем: «Тайфун», «Ред лейбл», дарджилинг, ассам. Амина достала наугад одну из коробок.

– Что-нибудь к чаю?