Глава семнадцатая

Глава семнадцатая

Проснувшись утром, Гена Валерьев не сразу сообразил, где он: лежит в одежде, на спине, прикрытый простыней до подбородка, а сверху – невысокая преграда, до которой можно рукой достать… «Можно испугаться, – подумал он с улыбкой, – если бы потемнее было и если бы поезд стоял».

Молился он, как и накануне вечером, перед полуоткрытым сквозящим окном туалета, ограничившись двухминутным правилом Серафима Саровского.

Стакан с чаем был облачен в замечательный узорчатый подстаканник – совсем как раньше, а вместо синеоберточного рафинада оказался сахар-песок в бумажной трубочке.

Москву Гена представлял довольно смутно: он был там лишь единожды, с родителями, в восьмилетнем возрасте. Рудаковых он помнил более отчетливо: последний раз они заезжали в гости года четыре назад, – а потому он легко узнал их в толпе встречающих. «Валентин Иванович, Варвара Семеновна, Юля, Толя. Ст. м. «Сходненская». Адрес…», – прочитал Гена по бумажке и подумал, что адрес сейчас не актуален – имена бы не забыть…

Валентин Иванович был двоюродным братом Гениного отца, а Гене, соответственно, приходился кем-то вроде дяди, только с поправкой на двоюродность. Может быть, так оно и называется – двоюродный дядя? Родственник, одним словом. На вокзал он пришел с супругой Варварой Семеновной, а их детей видно не было, так что семья Рудаковых предстала в половинчатом составе. «Могли бы и вообще не встретить, – подумал Валерьев с благодарностью. – День-то рабочий».

– Вырос, – констатировал Валентин Иванович, пожимая приезжему руку.

– А на Володьку как похож! – добавила Варвара Семеновна и вздохнула.

– Хорошо доехал? – спросил Рудаков несколько суетливо, при этом внушительно глянув на жену. – Пойдемте к метро, по дороге расскажешь.

– Нормально доехал. Спасибо, что встретили.

– Не за что, мы же родственники.

Гена заметил, что Валентин Иванович, по сравнению с прошлым разом, ощутимо округлился и начал седеть, а Варвара Семеновна подурнела: что-то в ней появилось от перезревшего редиса, пошедшего в стебель. «Интересно, какие стали Юля и Толя, – подумал юноша. – С Толей мы ровесники, Юля на пару лет постарше… Родственники, однако!»

В метро Гена старался не вертеть головой, дабы не выдать свою провинциальность, но по тому, как он стискивал поручень эскалатора при спуске, как сходил с него, как пытался разглядеть номер подходящего поезда, – внимательный москвич с легкостью понял бы, что этот юноша в столице недавно.

– Ну, и как тебе метро? – полюбопытствовала Юля, разглядывая братца, сидящего напротив. «Наверное, троюродные, – подумала она. – А он ничего, симпатичный. За троюродных даже замуж можно…»