– А что там написано, в этих грамотах? – спросил Гостемил.

– Одна грамота была – карта местности. Судя по тому, что мне рассказали, там должно храниться какое-то сокровище Содружества Неустрашимых. Какое-то, леший его знает, золото, или камни драгоценные, или … как же … как по-славянски така?

– Слиток, – подсказал Гостемил.

– Вот. Слитки. Все это, согласно карте, зарыто в Игоревом Сторце, на пограничье с Ладогой.

– Глупости, – сказал Гостемил. – Байки бабки Лусинды.

– Сокровище? – переспросил Дир.

– Ну, ну? – Белянке не терпелось узнать, что дальше.

Служанка попыталась высказаться, но Годрик строго на нее посмотрел.

– Я, честно говоря, – заметил Хелье, – тоже не очень верю в это сокровище. Я таких карт видел десятки. Кладоискатели копают и копают, рассчитывая получить большую награду при малых заслугах. Но Горясер, очевидно, очень верит в этот клад, и не он один. Поэтому он сейчас в Игоревом Сторце, а это день пути, если очень быстро ехать. Вторая грамота намного интереснее, поскольку подписана и заверена тиуном, и дело там настоящее. Горясер ее бросил в доме, уверенный, что она сгорит вместе с домом. Она не сгорела. Я ее заметил в последний момент. Лежала себе на полу.

Он наклонился, вынул из сапога грамоту и развернул ее.

– Какая-то часть владений Рагнвальда отписана в свадебном договоре его жене – это то, что мне удалось выяснить. Кто такая его жена – понятия не имею. Я удивился, когда узнал, что он женат. Остальное должно было отойти к старшему в роду. О том, что Горясер – сводный брат Рагнвальда, и, по смерти Рагнвальда – старший в роду, мало кто знает. Я узнал недавно. Если бы у Рагнвальда не было завещания, Ладога, например, отошла бы прежнему владельцу. То бишь, дуре безмозглой Ингегерд. Завещания нет.

– Нет? – спросила с восхищенным интересом Белянка.

– Нет. Но есть дарственная. Рагнвальд решил, перед тем, как быть убитым, просто подарить все, что принадлежит ему лично.

– Кому? – спросила Белянка, широко открывая глаза. – Жене?

– Нет. Любаве.

Все посмотрели на Любаву, осознавая сказанное.

– Вот грамота эта – именно и есть дарственная Рагнвальда, – сказал Хелье, передавая грамоту Любаве, и все проводили глазами грамоту, смотрели, как Любава берет ее из рук Хелье, распрямляет, хмурит брови, пытаясь сосредоточиться. – Понятно почему Горясеру, знавшему о ней, она, грамота, не нравилась. Она лишает его прав – в частности, на Ладогу и Игорев Сторец, где бы он мог спокойно искать свой клад. Он все равно его ищет – но спокойствия не обрел. – Помолчав, Хелье добавил мрачно: – Пока что.