– Неужели вот так пройдет вся наша жизнь? – вздохнул дядя Абрам.

– И почему ты так часто вздыхаешь?

– Но я же сказал тебе, что вздох это осмысление жизни! – ответил дядя Абрам.

– Кстати, ты веришь в конец света?! – спросила Рита.

– Я верю и в начало света, и в его конец, – вздохнул дядя Абрам, – они обязательно соединятся, и тогда произойдет взрыв всей Вселенной!

– А что будет потом?!

– А потом все заново будет, и земля, и люди, и политика, – вздохнул дядя Абрам.

– Только нас не будет, – вздохнула Рита.

– А почему так грустно?!

– Наверное, потому что вздох это – осмысление жизни, – снова вздохнула Рита.

Глава 56. Удовольствие толкает, а польза удерживает

Глава 56. Удовольствие толкает, а польза удерживает

Постепенно тоска и разочарование во всем переросли в неожиданную депрессию.

Эскин вдруг очень глубоко задумался о том, что ему в основном доставались женщины, уже «бывшие в употреблении».

Даже юная Лулу была уже использована принцем Мабуту, а что уж говорить о Соне, у которой до него было астрономическое количество мужчин.

Это было заметно по тем сексуальным приемам, к которым прибегала Соня во время их полового акта. Конечно, Алла досталась ему невинной, и это его утешало, но сама мысль о том, что кто-то до него уже побывал в этом месте у Лулу, которое для Эскина было – Святая Святых, вызывала в нем внутреннее содрогание.

Он старался не думать об этом и все равно думал. Особенно ночью, во время акта с Лулу, он представлял себя грубым и циничным принцем Мабутой, и овладевал ею так, как будто это было тогда, в прошлый раз и не с ним.

Сам он в эту минуту мучительно прислушивался к их стонам и вздохам, и думал, что вот они какие, все развратные, то с другим, а то с ним.

Какая-то бесстыдная похоть, разожженная жаждой соития, снова втягивала Эскина в их нутро, но как чужого неведомого зверя, который и сам не верил в возможность безнаказанного обладания их грешной плотью.

Он плыл в пугающую бездну их тел, как на плоту, его уд как твердый багор опирался об их илистое дно, и там на самом дне он искал своим багром чужую грязь.