— Очень тихо, — пообещал маленький Костик.

Объясняться при мальчике было неловко.

Амелин занавесился волосами и глаз я не видела, но на сгибе локтя вдруг заметила яркое красное пятно.

— Что это?

Он сразу понял, о чём я спрашиваю.

— Мой тяжкий крест — уродства вечная печать,

Я состраданье за любовь готов принять.

Нарочно кривляясь снова пропел он.

— Кончай поясничать! Поговори со мной!

— Всё хорошо, глупенькая, — сказал убийственно спокойным голосом. — Спи. Завтра всё обязательно наладится. Как-нибудь.

Мальчик подошёл и взял у меня котёнка.

— Я назвал его Маник, — сообщил он.

— Кость, — я смотрела на Амелина в упор. — Я не Мила. Пожалуйста. Не нужно меня наказывать и прощать тоже не нужно. Я ничего не сделала.

— И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой…

Разговаривать было бесполезно.

Я проснулась от того, что он лежал и смотрел на меня в темноте. Просто смотрел. Глубоким, страшным, немигающим взглядом.

— Что случилось? — прошептала я.

— Ничего.