— Есть, — сказал Артамонов, не отдавая чести.

— Не понял.

— Когда есть будем, спрашиваю?

— Отставить!

В охраняемый двор въехали еще три машины, потом еще и еще. Из них выходили ополченцы. Мелькнуло несколько знакомых и полузнакомых лиц с ФАКа. Офицеры спешно разводили прибывающих по отдельным комнатам. Переброситься приветствиями и обменяться соображениями по поводу странностей текущего момента не было никакой возможности — настолько все происходило быстро и спланированно. Удавалось разве что пожимать плечами, выражая всеобщее недоумение.

Помещение, которому принадлежали комнаты, представляло собой нечто среднее между казармой и кемпингом. А комната походила бы на кабинет, не будь в ней двухъярусной детской кровати. Орехов с Артамоновым присели на эти игрушечные нары.

— Вполне рабочая обстановка, — заключил Орехов.

За окном прошагал взвод солдат.

— Мать — два! Мать — два! — командовал сержант.

— В два так в два, — сказал Артамонов и достал из-за пазухи коробку мини-шахмат.

— Где взял? — удивился Орехов.

— Где взял, где взял! — передразнил его Артамонов. — На КПП!

— Под трибунал пойдем, — дернулся Орехов.

— Не бойся, на них нет инвентарного номера.

— Походных в нашу коллекцию еще не попадало.

При шахматах коротать время было гораздо удобнее. В компании они играли мажоритарную роль. Сессия не начиналась, пока чья-либо коробка с фигурками не перекочевывала в комнату к Артамонову и Орехову. Если не добыты шахматы, не полагалось приступать даже к поиску напарниц. Учеба проходила как бы между партиями. Если играли без интереса, выигрывал Орехов, а когда на флягу армянского — Артамонов делил с ним первое-второе место. Сам-Артур при любом раскладе был третьим. После сессии доска с фигурами независимо от воли хозяина покидала ДАС в чемодане Артамонова или Орехова — такова была традиция. Коробку забирал тот, чья наступала очередь.

Вскоре явился офицер и велел двигаться к месту сбора. Соседнее здание, куда вел тротуар, походило на Дворец съездов. За ним сквозь деревья виднелась президентская резиденция. Все постройки вокруг походили на свежерубленные, декорации к историческому фильму.

Наглые ручные белки валились с деревьев и вырывали из рук последние крохи. Порхали и садились на плечи домашние коршуны и пустельги. Без задней мысли путались под ногами косули и рыси. Стриженые деревья и кустарники, обрамлявшие дорожки, были нетипичными для средней полосы. Они росли не в земле, а в зарытых туда бадьях.

— Хорошо, что не в Африке живем, — сказал Артамонов. — Представь, сейчас бы здесь гуляли гиены.