Встал управляющий всеми этими делами и сказал в микрофон:

— Как вы уже догадались, мы пригласили вас не только для того, чтобы угостить чрезвычайным обедом…

— Я же говорил — на мясо, — не унимался Орехов, делая ход конем.

— У нас к вам есть и соответствующее чрезвычайное предложение, которое вы воспримете как приказ, — продолжил ведущий. — Чуть позже товарищ Глоба введет вас в его астральный курс, а сейчас несколько слов устроителям встречи. Доверительно говоря, инициаторам и идеологам. Пожалуйста, товарищ Президент, — ведущий проделал в сторону центрального кресла ужимку, похожую на книксен.

— Уважаемые журналисты, друзья! — начал Президент. — Прежде всего хотелось бы определиться, где находимся… да… и поздравить вас с успешным завершением учебы. Хотелось бы… но жизнь, как вы знаете, штука сложная. Приходится работать. Нагорный Карабах, Зебражан. Как говорится, назрел вопрос. Отсюда возникает предложение. Журналистское, так сказать, расследование, исследование, как хотите. Я сам учился и помню. Вся эта филология, пятая колонна, четвертая власть. Другими словами, разрешите поздравить, поскольку хотелось бы, не теряя времени, приступить к работе.

В завершение речи, выражая полнейшую уверенность в сказанном, Президент, словно сорвавшись с цепи, ударил по столу ладонью, описав ею настолько характерную дугу заядлого доминошника, что для полного натурализма оставалось только крикнуть: «Рыба!»

— Заметил? — Орехов толкнул локтем Артамонова. — Этот без пятна.

— Просто лампа отсвечивает. Ходи.

— Никакая не лампа! У них полно двойников! Шах.

— Может, замазал чем? Или срезали? Сейчас врачи что угодно отрежут.

— А может, пятно — это для имиджа?

— Ты мне не оставляешь никаких пешек к существованию.

— Сдаешься, что ли?

— Полчаса продержусь. Но если нас сюда затащили не на мясо, то зачем?

— Похоже, именно это нам сейчас и расскажут. Шах.

— Предлагаю отложить партию до лучших времен.

— Сейчас партия сама отложит тебя до лучших времен.

— Хорошо, слил. Общий счет по двум.

Следующее слово было предоставлено Кандидату в Президенты. В смысле доклада он был еще короче.

— Товарищи, — сказал он без бумажки, — или, как теперь принято говорить, господа, понимаешь!