— C вибратором? — удивился Макарон.

— Да, чтобы доставала до луковиц.

— Я только одного не пойму: кой черт дернул вас с насиженных мест? Это и есть ваша так называемая военная служба?

Повествование длилось, пока у Макарона не миновал период социализации, которая заключалась в поминутном хождении в ларек. Кроме этого, ему в обязанность было вменено усваивать и обобщать последние известия. Иногда Макарону удавалось отлучиться, и тогда его можно было видеть коленопреклоненным перед писсуаром, из которого он пытался вынуть душу. Потом Макарон падал в ванну, и объем его тела становился равным объему вытесненной жидкости.

— Ну ладно, я пойду-побегу, — прерывал действо Макарон, собираясь за очередной нормой. На чужбине он рекомендовал употреблять «отвертку» в щадящем режиме — бутылка водки на пакет цитрусового нектара.

— И бросай ты свою дурацкую диссертацию! Неужели она тебе не опостылела? — вербовал аксакала Орехов. — Переезжай к нам. Золотых гор не обещаем, как Артур Галке, но подходящую работенку подыщем.

— Надо подумать.

— И думать нечего. Без тебя мы тычемся тут, как без анализов. А потом за плохое поведение мы поставили Фоминату двойку.

— Вот ты все говоришь: Фоминат, Фоминат! Кто такой Фоминат? — отчаялся узнать главное Макарон.

— Экономно это понятие обозначается как сволочь, — прибегнул Орехов к толковому словарю. — Но нас выручил. Поэтому никаких претензий.

В завершение встречи в верхах Орехов с Макароном набрались пива под селедку, напустили полную комнату бензольных колец и пролежали сутки в агрессивной среде. По истечении времени в комнате было обнаружено два туловища. При них находились личные вещи усопших. Лежащие навзничь, товарищи были настолько высказанными, что Варшавский с Артамоновым не могли придумать, как приступить к реанимации.

— Да у них тут целый газоносный бассейн! — перекрыл нос Варшавский.

— Орехова точно не поднять — спит, как рельс. Когда не пьет — человек, а напьется — обрубок! — плюнул Артамонов, развеивая бытовую завесу.

— Их надо отправлять на горно-обогатительный комбинат. Другого способа я не вижу, — предложил Артур.

— Развели, понимаешь ли, бытие! — запускал скандал Артамонов.

— Ну хорошо, — вдруг заговорил Макарон, тщетно усаживаясь а позу лотоса, — я к вам приеду. Насовсем.

— Он приедет, — подтвердил Орехов, пытаясь приподняться на локтях. — Я его уболтал.

— А что ему здесь делать? — спросил Варшавский и, пособив Макарону сесть на стул, начал хулить тенденцию соратников: — Юристов набрали, а чем заниматься дальше, никто не знает! — выпалил он, исследуя будто лунную поверхность только что вынутый из кратера палец.