Так что обрести независимость в этой ситуации нелегко. Обрести ее можно, только создав особо могучую и непотопляемую структуру. И такой, как ни странно, может оказаться «Крона-интим». Недаром же теневой бизнес ворочает крупнейшим капиталом по всему миру, хоть и строят брезгливую мину при одном упоминании о нем. А что касается криминальной стороны, то можно и это обмозговать — если не с Гордым, то с Чингизом… А собственно говоря, почему не с Гордым? Если тот хочет закрепить свою структуру, ему нужен размах и вес. Опять Гордый?! Что за напасть, все пути идут к созданию «Кроны-пароль» с отцом учредителем во главе Семеном Прокофьевичем Гордым, совладельцем «Кроны»… Кажется, и впрямь деловые отношения с Гордым перетягивают все прочие отношения в «Кроне»! Забавно…

Запах подушки трансформировался в сознании Рафинада в образ Инги. Казалось, вот она, рядом, мягкая, теплая, своя… Рафинад вновь испытывал изнуряющее неутоленное возбуждение. Он зажмурил глаза, пытаясь отогнать наваждение. Надо думать о другом…

Мысленно представил новый магазин на Московском шоссе, куда уже завозили товары. Пять комплектов компьютеров последней, триста восемьдесят шестой модели. Великолепную бижутерию из Чехословакии по бартеру за казеин…

«А что, если предложить Инге заведовать этим магазином? — сонно подумал Рафинад. — Отличная идея! И куда реальней, чем эта «Крона-интим»…»

Сознание Рафинада расплывалось. Голос матери проникал сквозь подушку, подобно упрямому шороху мышей за стеной, сливаясь в общий малоразборчивый фон.

Глава пятая БИЗНЕС-УТЕХИ

Глава пятая

БИЗНЕС-УТЕХИ

По воскресеньям Дом кино оживал.

Обычно чопорно строгий, элитарный, долгие годы впускающий в свои стены на просмотр зарубежных фильмов избранную публику, Дом кино оказался в самой стремнине сумасшествия, охватившего страну.

Старики, живущие на улице Толмачева в сырых, захламленных коммуналках, с укором и страхом поглядывали на стадо сверкающих лимузинов, что, опустив тупые бычьи морды, казалось, жуют поребрик сквера в ожидании своих хозяев.

По воскресеньям в Доме кино заправлял бизнес-клуб, и высокие викторианские окна сверкали огнями, сытостью и весельем.

Феликс сидел один за овальным столиком, что разместился в фойе. Из распахнутых дверей зрительного зала доносились возбужденные голоса, смех, аплодисменты. Именитый московский артист рассказывал байки из своей птичьей жизни, покрытой для большинства из присутствующих в зале ореолом таинственности.

«Может быть, и Рафинад с Ингой в зале? — думал Феликс. — Нет, вряд ли. Они наверняка вначале задержались бы у стола». Феликс хмуро оглядел нетронутые опрятные тарелки, рядом с которыми, точно усердные солдаты на ученьях, лежали хромированные вилки и ножи…