– Послушай, неужели у нас действительно всё так плохо? Мы сняли с себя розовые очки, через которые много лет смотрели на нашу жизнь, а увидели одно чёрное? Неужели ничего, ну совсем ничего, светлого нет? -я как-то растерялась от увиденного. В это время мы с подругой проходили по парку. Легкий снежок, какой нередко бывает в марте, припорошил землю. Но весна уже чувствовалась во всём – в пробивавшейся зелени около березок с набухшими почками, в гомоне птиц, в одежде прохожих и в каком – то неуловимом, именно весеннем, настрое. Как говорят настоящие писатели, в воздухе пахло весной. Мы проходили мимо лавочки, на которой сидела парочка. Целовались. Его руки были под её пальто. При нашем приближении они даже не шелохнулись, не застеснялись, не отпрянули друг от друга, будто соединились навечно.

– Вот тебе и ответ,– сказала Света, горько усмехнувшись, – в наши времена всё же была у нас стыдливость, какая-то внутренняя чистота. Я не удивлюсь, если в ближайшее время где-нибудь в общественном месте увижу как молодёжь занимается любовью. Теперь это так называется. Открытость на экране, такое вот извращённое просвещение молодежи ни к чему хорошему не приведет. Попомнишь моё слово!

– А я настолько шокирована, что никак не могу прийти в себя. Зачем нам перенимать всё с Запада? Неужели своих проблем мало? Или кому-то на руку развратить нашу молодёжь, убить в ней совесть и стыд? Ведь половое воспитание и то, что мы видели на экране – это совсем разные вещи! Конечно, воспитывать молодежь надо, но такими ли методами? Когда искусство идёт на поводу у капитала, оно теряет свою воспитывающую, созидательную роль. А я, неисправимая идеалистка, уверена, что искусство должно воспитывать чем-то возвышенным!

– Кстати, а ты читаешь "Юность"?– перебила меня Света. Почитай, может быть, что-то почерпнёшь для своего рассказа? Я тебе потом позвоню. А теперь – пока! – и она чмокнула меня в щёку.

Мы расстались. С чувством омерзения после просмотра фильма я вернулась домой. Мне казалось, что грязь, которая большим комом налипла на мою душу, я уже не отмою никогда…Писать, конечно же, не хотелось. Разве я смогу привлечь внимание читателей без смакования интимных подробностей чьей-то жизни? И показать их не смогу, потому что не воспитана подсматривать в замочную скважину или щель. Всегда считала это занятие постыдным и недостойным порядочного человека. Ладно, раз не пишется, надо почитать.

Взяла у соседей "Юность». Стихи. Публицистика. О перестройке, о временах "культа", о Высоцком. А вот и дебют! Интересно, с чем же можно пробиться в "Юность"? С трудом продираюсь сквозь нагромождение слов, в том числе и непонятных, незамысловатых изречений и даже мата. Где живет герой, что делает? Ах, он спешит с кладбища встречать Новый год. Вот и лес. Он кинулся танцевать со всеми девушками подряд. Это было как сеанс одновременной игры. Стремительные сближения и разлуки.'У каждой девушки он спрашивает, пользуется ли она спиралью. Потом пьет самогон. Что же, вполне в духе времени. Разврат, вседозволенность, гласность. И чем всё заканчивается? Он просыпается в одноместном номере рядом с женщиной, по возрасту годящейся ему в матери. Она из каких -то органов. Герой не знает, что ему делать. Но тут вовремя возвращается её муж. Развязки нет. О чем всё это? Для кого? На какие мысли наводит? Боже, я так не смогу! Меня нужно было испортить ещё в детстве! Никогда мне не напечатать ни одного рассказа в "Юности»! А нужно ли мне это, по большому счёту?