Он вопросительно поглядел на нас. Мне стало неловко под его доверчивым взглядом. Этот добрый словоохотливый человек, кажется, всерьез считал нас с Гриней специалистами по хлопку.

— Конечно, — сказал я поспешно. — А как же иначе?

— А теперь пойдемте, — решительно сказал он.

— Куда? — спросил Гриня.

— В нашу колхозную чайхану. Будем кушать шашлык, плов, самсу, манты и пить кок-чай. Это самая лучшая чайхана во всей Ташкентской области, а я еще ничего не ел с трех часов утра. А как же?

Мы шли по аллее колхозного сада, выложенной кирпичом, а навстречу нам, под цветущими урючинами, шли две девушки в бархатных жилетках поверх ярких шелковых платьев, а к жилеткам были прикреплены медали "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".

— Вот, пожалуйста, — завидя их, еще больше повеселел Саттар Каюмов. — Это наши лучшие молодые колхозницы Курбан Сайдаламова и Камсоной Каримова. Они из третьей бригады. В прошлом году их звено собрало шестьдесят три центнера с гектара. По вы, наверное, думаете, что наш колхоз занимается только хлопком? Так не надо думать, — с укором, осуждающе покачал он головой, поглядев на меня. — Вот смотрите — наш сад. Целых восемьдесят гектаров. Там у нас тридцать два сорта яблок: белый налив, симиренко, шампанский… Тридцать два сорта! — вскричал он. — Какие хотите! А быть может, вам нужны пчелы? Пожалуйста, есть пятьдесят ульев. Виноград? Пожалуйста, есть виноградник на десяти гектарах. Двенадцать сортов. Есть такой сорт — мускатный. Кладешь в рот ягоду, и уже во рту, пожалуйста, самое лучшее мускатное вино. Есть у нас тысяча овец и коз, сто восемьдесят коров, двести тридцать лошадей. У нас все есть! — опять радостно вскричал он. — Наш колхоз радиофицирован. Я могу давать задание бригадиру по радио через свой радиоузел, чтобы бригадир не ходил туда-обратно шесть километров. Конечно, хлопок у нас главное. Но мы должны сами себя кормить. Своим хлебом, своим мясом, своими овощами и фруктами. Так мы решили три года назад и теперь можем прокормить не только свой колхоз, но даже весь наш Янги-Юльский район. Пожалуйста.

Так мы шли не спеша с поля в чайхану, а Саттар Каюмов без умолку радостно рассказывал о своем колхозе и про своих колхозников. На берегу мутного полноводного арыка под огромным безобразным тутовым деревом стоял старик и подравнивал кетменем берег. Он был смугл, морщинист, белобород. Выцветшая тюбетейка прикрывала темя его, белая, широкая, неподпоясанная рубаха была расстегнута на смуглой груди.

— Вот, пожалуйста, — еще пуще обрадовался, увидев его, Саттар Каюмов. — Это наш лучший старик. Его зовут Юнус Мамадалиев.